Все равно! - [26]
Тут вы несомненно получите по тыкве, а капитана пристыдят.
В конце-концов, даже судья пойдёт вам навстречу, и даст не больше двух лет условно за попытку изнасиловать соседского дога.
Кажется я выпил слишком много, если такая чушь в голову лезет. Проще надо быть.
Интересно, пойдёт он сюда? Хотя бы для того чтобы убедиться, что все свои, а я лыка не вяжу. Я бы, например, пошёл. Что он ждёт?
Внезапно я понял. Его компаньон уже здесь! Он должен был позвонить и попросить проверить гаштетте на вшивость. Вот скотина! Кто же это? Он должен выйти на улицу, и дать сигнал. Ну вот, выходит. Только не он, а она. Дородная тётка лет сорока пяти, и рожа фашистская. Только что пела про лютики-цветочки на мотив:
— Дойче зольдатен, унд официрен, унд зондеркоманден, нихт капитулирен!
Жалеть её будем? Жалость кончилась со смертью Оли, и моих стариков-учителей.
А она сигареты держит на отлёт, дураку ясно, всё упаковано. В смысле алкаши собрались и бакланят на всю деревню.
Тот что в дверях, стойку поменял, лёгкими шажками к нам направился. Это он прав. Привычкам изменять нельзя, не в духе традиций, а следовательно подозрительно.
— Гутен абенд, фрау Марта!
— Гутен абенд, доктор Фельдман. Как у вас день прошёл?
— Спасибо, дражайшая, так себе. Не зайти ли нам внутрь?
— Ах, спасибо вам за приглашение, вы такой галантный кавалер! Только припозднилась я, ещё постирать и погладить надо.
— Не смею задерживать, уважаемая! Увидимся как-нибудь вечером?
— Хи-хи, ха-ха! Как вы несносны, герр Фельдман.
— Для вас Питер, дорогая Марта!
Он ушла. Довольная. А с этим герром мы в дверях столкнулись. Мазнул он глазами по моей фотокарточке и отвернулся. И то правда, что на меня смотреть?
Физиономия в салате с майонезом, на голове капустный лист, а винищем разит!
Я ещё рот открыл и язык высунул, чтобы быть как все.
А хозяин ему уже с кухни столик тащит.
— Присаживайтесь, герр доктор!
Всё это на немецком конечно, и мне не слышно, да ещё и не понимаю, но гарантирую, попал в десятку! В смысле всё так и было.
Через полчаса, обеспокоенный моим исчезновением хозяин, вместе с герром Фельдманом нашли меня под стеной в коматозном состоянии.
Мой бумажник валялся рядом.
— Сколько он остался вам должен, герр Шлоссер?
— Сущие пустяки, герр доктор. Что-то около двух тысяч.
— Однако, герр Шлоссер! Не много ли? Впрочем, вот ваши две тысячи, и давайте посмотрим сколько осталось. А то нас могут обвинить в бандитизме.
Посчитайте сами, а то у меня глаза в сумерках нехороши.
— Восемнадцать тысяч!
— Богатый турист?
— Он называл какой-то испанский город…
— Уж не баскский ли он террорист, ради всего святого?
— С этих испанцев станется.
— Пожалуй, герр Шлоссер, я смогу дать ему приют на эту ночь.
— Не смею возражать!
— Тогда до завтра, герр Шлоссер.
— Ауфвидерзеен, герр доктор!
Фельдман поднял меня с земли, и поволок в закрома, куда я так сильно хотел попасть. Он затащил меня в комнату и бросил на софу. По пути, я облевал ему весь рукав, и он побежал в ванную.
Вернулся через минуту, и получил пепельницей по голове, не очень сильно, чтобы не дёргался. Я усадил его на стул и связал. Даже рот затыкать не стал. В этом каземате кричи, не кричи, всё равно никто не услышит.
— Was machen Sie? — спросил он, собравшись с мыслями. (Что вы делаете?)
— Заткнись и слушай! — ответил я на русском.
Страх метнулся в его глазах. Понял, понял скотина!
— Nicht verstehen! (Не понимаю)
— Не понимаешь значит? Ну, как хочешь!
У меня не было сомнений что это он, и тем не менее я решил подстраховаться.
Следующая комната была кабинет. На стеллажах книги по физике, и портрет Эйнштейна. На столе саквояж, а в нём … Как неосторожно! Рама сварная, из лёгкого металла, и пластина, как её описывал Араб. Источника питания нет, а излучатель закрыт крышкой. Значит он работает? Посчитал количество колец-резонаторов. Только шесть. Араб говорил о семи, ошибся? Надо будет спросить.
Ярость рванула сердце. Их нет, а эта гнида жива!
Взял саквояж, пошёл назад.
— Это что?
Молчит.
Зажал рукой нос и рот. Пальцем надавил на глаз, что-то лопнуло и потекло. Я отёр руку о его пиджак.
— Без одного глаза жить можно. — сказал я, — без двух тоже, только зачем?
— Почему? Почему вы это сделали? — спросил он визгливым голосом, размазывая слёзы на оставшемся глазу, до второго он боялся дотронуться.
— Это у меня новый метод обучения русскому языку. — объяснил я, — Запоминается легче! Будем говорить? Вижу что согласен. Что это?
— Генератор.
— Какой генератор? Я что, через слово тебе должен по глазу выдавливать? У тебя всего один остался!!! — заорал я страшным голосом.
Со стула закапало. И правда, испугался.
— Генератор стирания памяти.
— Вот теперь всё понятно, продолжай.
— Что продолжать?
Я ударил его по месту где раньше был глаз. Противно конечно. Слизь висела на левой стороне его лица.
— Подумай… — и пошёл мыть руки. Как Понтий Пилат.
Пока умывался, в ушах звучал голос, это Она транслировала с какого-то собрания или товарищеского суда, я не разобрался.
— Это не наши методы, товарищи! Это неприкрытый фашизм, который свил гнездо под сводами нашего …
Я вернулся.
— Фамилия, имя, отчество?-
— Фельдман Яков Хаимович.
Тысячелетия идет необъявленная война между человечеством и силой, которая ему противостоит. Она может принимать различные формы, но где опасно показывать свое истинное лицо, там задействована пятая колонна. Веками наши предки жили в согласии с лесными жителями, помогавшими людям справляться с трудностями, но в XIII веке пути окончательно разделились. Теперь люди стали называть их нечистой силой, а в начале двадцатого века чужие нанесли смертельный удар по экосистеме планеты, бросив на столицу лесных жителей в районе Подкаменной Тунгуски тясячемегатонную бомбу.
Главные герои Сайга и Грач. Им выпадает удача взять выгодный заказ на доставку синего цилиндра. По пути к точки сдачи заказа они заходят в лес. Существо, неизведанного типа нападает на героев, в пожеланиях поесть. Повреждает мозг одному доставщику, заставляя мучиться, страдать. Напарник, помня наставление, бросается спасать. С трудом отбивает пострадавшего от монстра.
Земля изменилась. Вторжение пришельцев принесло социальные потрясения, передовые технологии и целую прорву роботов-миротворцев. Виртуальная реальность под названием «Игра» стала важной частью Вселенной. Только в ней были разрешены межгалактические войны. Только в ней можно было захватить Землю и навязать ей свои условия. Те, кто не согласны с правилами, будут стерты. Игра важнее отдельных существ и даже целых цивилизаций. Но Алана, студента колледжа, это мало заботило. Как и у большинства, у него было только одно желание: войти в Игру.
Что делать, если вся жизнь - Игра, а ты в ней - неигровой персонаж? Жизнь Кирилла пошла кувырком после жуткой бойни в торговом центре. Все его представления о реальности оказались не более чем иллюзией, а он был втянут в историю, которая грозит изменить весь мир. Выход из Игры не предусмотрен, ведь теперь он - Рыцарь Смерти!
В результате финальной стычки с Айсбергом герой был фактически уничтожен, однако, способности все еще позволяют цепляться за жизнь. Сотворив невозможное, он выводит свои способности за грань объяснимого, но лишь до момента, пока ему не открывается новая, до этого неведомая истина, способная перевернуть и переосмыслить всё, что было с ним на протяжении всей этой долгой истории. Приготовьтесь к шоку и читайте четвертую и заключительную часть литературного сериала «Субъект».
Маховику событий был дан старт, и интересы нескольких могущественных сил сойдутся в жаркой в битве на просторах криминального оплота Игнарсиса. Какие ужасные секреты скрывает станция во мраке собственных недр предстоит узнать новоявленному Омеге. Обложку на этот раз предложил автор.
Судьба не очень ласково обошлась с Гримбертом, маркграфом Туринским. Он многое поставил на карту в хитрой политической игре - и почти всё потерял. В прошлом властитель человеческих судеб, самоуверенный интриган и тщеславный аристократ, он лишён всех своих титулов и ослеплён, в одночасье превратившись в слепого калеку, вынужденного жить подаянием. Но маркграфа Гримберта подданные не прозвали бы Пауком, если бы он так легко поддавался отчаянию. Он знает, где-то далеко в смертельно опасных Альбах находится то, что поможет ему поквитаться с врагами за все пережитые унижения и, кто знает, может, вернуться в привычное ему место на вершине пищевой цепочки.