Все равно! - [26]
Тут вы несомненно получите по тыкве, а капитана пристыдят.
В конце-концов, даже судья пойдёт вам навстречу, и даст не больше двух лет условно за попытку изнасиловать соседского дога.
Кажется я выпил слишком много, если такая чушь в голову лезет. Проще надо быть.
Интересно, пойдёт он сюда? Хотя бы для того чтобы убедиться, что все свои, а я лыка не вяжу. Я бы, например, пошёл. Что он ждёт?
Внезапно я понял. Его компаньон уже здесь! Он должен был позвонить и попросить проверить гаштетте на вшивость. Вот скотина! Кто же это? Он должен выйти на улицу, и дать сигнал. Ну вот, выходит. Только не он, а она. Дородная тётка лет сорока пяти, и рожа фашистская. Только что пела про лютики-цветочки на мотив:
— Дойче зольдатен, унд официрен, унд зондеркоманден, нихт капитулирен!
Жалеть её будем? Жалость кончилась со смертью Оли, и моих стариков-учителей.
А она сигареты держит на отлёт, дураку ясно, всё упаковано. В смысле алкаши собрались и бакланят на всю деревню.
Тот что в дверях, стойку поменял, лёгкими шажками к нам направился. Это он прав. Привычкам изменять нельзя, не в духе традиций, а следовательно подозрительно.
— Гутен абенд, фрау Марта!
— Гутен абенд, доктор Фельдман. Как у вас день прошёл?
— Спасибо, дражайшая, так себе. Не зайти ли нам внутрь?
— Ах, спасибо вам за приглашение, вы такой галантный кавалер! Только припозднилась я, ещё постирать и погладить надо.
— Не смею задерживать, уважаемая! Увидимся как-нибудь вечером?
— Хи-хи, ха-ха! Как вы несносны, герр Фельдман.
— Для вас Питер, дорогая Марта!
Он ушла. Довольная. А с этим герром мы в дверях столкнулись. Мазнул он глазами по моей фотокарточке и отвернулся. И то правда, что на меня смотреть?
Физиономия в салате с майонезом, на голове капустный лист, а винищем разит!
Я ещё рот открыл и язык высунул, чтобы быть как все.
А хозяин ему уже с кухни столик тащит.
— Присаживайтесь, герр доктор!
Всё это на немецком конечно, и мне не слышно, да ещё и не понимаю, но гарантирую, попал в десятку! В смысле всё так и было.
Через полчаса, обеспокоенный моим исчезновением хозяин, вместе с герром Фельдманом нашли меня под стеной в коматозном состоянии.
Мой бумажник валялся рядом.
— Сколько он остался вам должен, герр Шлоссер?
— Сущие пустяки, герр доктор. Что-то около двух тысяч.
— Однако, герр Шлоссер! Не много ли? Впрочем, вот ваши две тысячи, и давайте посмотрим сколько осталось. А то нас могут обвинить в бандитизме.
Посчитайте сами, а то у меня глаза в сумерках нехороши.
— Восемнадцать тысяч!
— Богатый турист?
— Он называл какой-то испанский город…
— Уж не баскский ли он террорист, ради всего святого?
— С этих испанцев станется.
— Пожалуй, герр Шлоссер, я смогу дать ему приют на эту ночь.
— Не смею возражать!
— Тогда до завтра, герр Шлоссер.
— Ауфвидерзеен, герр доктор!
Фельдман поднял меня с земли, и поволок в закрома, куда я так сильно хотел попасть. Он затащил меня в комнату и бросил на софу. По пути, я облевал ему весь рукав, и он побежал в ванную.
Вернулся через минуту, и получил пепельницей по голове, не очень сильно, чтобы не дёргался. Я усадил его на стул и связал. Даже рот затыкать не стал. В этом каземате кричи, не кричи, всё равно никто не услышит.
— Was machen Sie? — спросил он, собравшись с мыслями. (Что вы делаете?)
— Заткнись и слушай! — ответил я на русском.
Страх метнулся в его глазах. Понял, понял скотина!
— Nicht verstehen! (Не понимаю)
— Не понимаешь значит? Ну, как хочешь!
У меня не было сомнений что это он, и тем не менее я решил подстраховаться.
Следующая комната была кабинет. На стеллажах книги по физике, и портрет Эйнштейна. На столе саквояж, а в нём … Как неосторожно! Рама сварная, из лёгкого металла, и пластина, как её описывал Араб. Источника питания нет, а излучатель закрыт крышкой. Значит он работает? Посчитал количество колец-резонаторов. Только шесть. Араб говорил о семи, ошибся? Надо будет спросить.
Ярость рванула сердце. Их нет, а эта гнида жива!
Взял саквояж, пошёл назад.
— Это что?
Молчит.
Зажал рукой нос и рот. Пальцем надавил на глаз, что-то лопнуло и потекло. Я отёр руку о его пиджак.
— Без одного глаза жить можно. — сказал я, — без двух тоже, только зачем?
— Почему? Почему вы это сделали? — спросил он визгливым голосом, размазывая слёзы на оставшемся глазу, до второго он боялся дотронуться.
— Это у меня новый метод обучения русскому языку. — объяснил я, — Запоминается легче! Будем говорить? Вижу что согласен. Что это?
— Генератор.
— Какой генератор? Я что, через слово тебе должен по глазу выдавливать? У тебя всего один остался!!! — заорал я страшным голосом.
Со стула закапало. И правда, испугался.
— Генератор стирания памяти.
— Вот теперь всё понятно, продолжай.
— Что продолжать?
Я ударил его по месту где раньше был глаз. Противно конечно. Слизь висела на левой стороне его лица.
— Подумай… — и пошёл мыть руки. Как Понтий Пилат.
Пока умывался, в ушах звучал голос, это Она транслировала с какого-то собрания или товарищеского суда, я не разобрался.
— Это не наши методы, товарищи! Это неприкрытый фашизм, который свил гнездо под сводами нашего …
Я вернулся.
— Фамилия, имя, отчество?-
— Фельдман Яков Хаимович.
Тысячелетия идет необъявленная война между человечеством и силой, которая ему противостоит. Она может принимать различные формы, но где опасно показывать свое истинное лицо, там задействована пятая колонна. Веками наши предки жили в согласии с лесными жителями, помогавшими людям справляться с трудностями, но в XIII веке пути окончательно разделились. Теперь люди стали называть их нечистой силой, а в начале двадцатого века чужие нанесли смертельный удар по экосистеме планеты, бросив на столицу лесных жителей в районе Подкаменной Тунгуски тясячемегатонную бомбу.
Мир, разрушенный страшным вирусом тридцать лет назад, предлагает выжившим не так уж и много. Кто-то медленно спивается, а кто-то спивается быстро; кто-то торгует подержанными вещами и пытается отстроить всё заново, а кто-то устраивает гонки на выживание. От зомби. За деньги. Самые разные люди собираются под одной крышей, чтобы принять участие в этом пугающем развлечении. Их объединяет только одно: у каждого есть веская причина рисковать своей жизнью… И только у девочки по имени Эмбер таких причин нет. Для Эмбер жуткие гонки становятся единственным способом почувствовать себя живой.
На окраине Петербурга есть детский дом. Там живут те, для кого не нашлось места в нормальном мире, и они учатся выживать в своем. Иногда веселом, иногда жестоком. Единственная их отдушина — это чердачное помещение, где можно собраться после уроков. Но вскоре его закрывают по вине неизвестного «стукача». На предателя объявляют охоту. Однако это лишь начало запутанной истории с неожиданными поворотами событий…
Всё свое детство Дима Лесков провел в обшарпанном интернате на окраине Петербурга. Он не знал, кто его родители, где его настоящий дом, и уж тем более он не мог знать, почему видит в темноте и внушает людям страх. Оказавшись за пределами детского дома он впервые встречает себе подобного. Вот только с его появлением у Дмитрия погибает лучший друг, а сам он оказывается в смертельной опасности. Создание, которое носило дорогой костюм, говорило на нескольких языках и являлось одним из богатейших жителей России, было кем угодно, но только не человеком… На этот раз обложка предложена автором.
Задание выполнено и боги-искины торжествуют, но какие последствия будут ждать наш мир, и чего на самом деле хочет Корпорация? Как всегда, ответы придётся искать Рыцарю Смерти Скомороху и его соратникам. Но соратникам ли?..
Категория: гет, Рейтинг: PG-13, Размер: Макси, Саммари: Принцесса Китана была готова на любую жертву ради спасения других миров от судьбы, постигшей Эдению. Или ради себя и своей мести.
Потерять, лишь только обретя. Почувствовать отчаяние, перерастающее в жажду мести и заставляющее двигаться дальше. Найти точку приложения сил и узнать и наконец узнать своего врага. А затем окончательно запутаться в переплетении лжи и постоянных недоговорок. Он уже давно не следопыт из племени Серого вепря, а боевой псион. Но не смотря на новые силы, ему приходится вновь лишиться всего что у него было. И теперь он идет на острие атаки в поиске… чего-то неизвестного даже ему самому. Возможно, он ищет правду, истинного врага или новый дом.