Всё ради любви - [94]

Та нехотя открыла глаза.

— Доброе утро, — пробормотала она.

— Вставай, соня. Сегодня Рождество.

— А, да. — Глаза Лорен закрылись.

Энджи удивила ее реакция. Что же это за ребенок, который не выпрыгивает радостно из кровати в рождественское утро? Ответ на вопрос пришел тут же: тот ребенок, который не привык праздновать Рождество. Энджи вспомнила дом с отвалившейся штукатуркой, неуютную квартиру, женщину — мать, — которая просто взяла и ушла, не сказав ни слова дочери.

Наклонившись, она поцеловала Лорен.

— Вставай, Спящая красавица. Мы должны быть у моей мамы через пятнадцать минут. В нашей семье процедура раздачи подарков начинается рано.

Лорен откинула одеяло и побежала в ванную. Обе знали, что второму из моющихся достанется только теплая вода, а бедняге третьему — лишь холодная.

Энджи вернулась в свою спальню. Конлан успел накинуть махровый халат ее отца и сейчас стоял у окна. В руке он держал коробочку, упакованную в серебряную бумагу. Раньше они всегда праздновали свое собственное Рождество, прежде чем ехать к маме, но в этом году она не ожидала, что они будут вместе.

— Ты приготовил мне подарок? А я не…

Конлан подошел к ней, протянул коробочку:

— Это так, мелочь.

Энджи сорвала обертку и открыла белую коробочку. Внутри лежала очень красивая елочная игрушка ручной работы: усыпанный сверкающими кристаллами серебристый ангел с почти ажурными крыльями.

— Я откопал его в России в прошлом месяце, когда брал интервью у одного известного человека.

Энджи с восторгом разглядывала прекрасного ангела, который умещался в нее на руке, и вспоминала другое рождественское утро много лет назад. «Я всегда думаю о тебе», — сказал ей тогда Конлан, вручая крохотную деревянную игрушку-башмачок, купленную в Голландии. С этого башмачка и началась ее коллекция. И традиция.

Энджи подняла глаза:

— Ты купил его в прошлом месяце?

— Я скучал по тебе, — тихо проговорил Конлан.

Энджи подошла к комоду, выдвинула верхний ящик и принялась рыться в своем нижнем белье. Когда она повернулась, в руке у нее была маленькая голубая бархатная коробочка.

— У меня для тебя тоже есть подарок, — сказала она, идя к Конлану.

Оба знали, что там.

Конлан открыл коробочку. Внутри было обручальное кольцо Энджи. Бриллиант ярко сверкал на фоне черного бархата. Интересно, спросила она себя, а он помнит тот день, когда они купили его? Как они, юные, почти дети, держась за руки, ходили от магазина к магазину и всей душой верили в то, что их любовь будет длиться вечно?

— Ты возвращаешь мне его? — спросил Конлан.

Она улыбнулась:

— Полагаю, ты знаешь, что с ним делать.

«Эта удивительная жизнь». «Чудо на Тридцать четвертой улице». «Рождественская история».

Лорен не раз видела эти фильмы и десятки подобных и каждый раз скептически думала: «Ага, как же, так я и поверила!» Сияющие лампочками или свечками рождественские елки идеальной формы, украшенные мишурой и переходящими из поколения в поколение, заботливо хранимыми игрушками. Зеленые венки над камином и гирлянды, обвивающие балясины. Все это далеко от реальности, говорила она себе. Это не то Рождество, которое знакомо самым обычным детям.

Но сейчас, входя в дверь, на которой висел рождественский венок, в дом Десариа, она поняла, что попала в страну чудес. Повсюду — на стенах, на подоконниках, на картинах — висели гирлянды с крохотными стеклянными оленями, фарфоровыми снеговиками и медными санками с сияющими шарами. Даже ножки столов были обвиты мишурой. В углу стояла высоченная елка. На ней было столько игрушек, что они почти скрывали хвою. Елку венчала очень красивая звезда.

А под елкой лежали подарки.

Лорен в жизни не видела такого количества подарочных коробок. Она повернулась к Конлану и ошеломленно выдохнула: «Ого!» Ей не терпелось позвонить Дэвиду и рассказать ему обо всем во всех подробностях.

— Вот и у меня была такая же реакция, когда я впервые пришел сюда на Рождество, — улыбнулся Конлан. — Мой папа обычно дарил маме на Рождество тостер и даже не считал нужным красиво его упаковать.

Лорен всю жизнь сталкивалась с таким же равнодушием. «Его маме еще повезло, ей хотя бы делали подарок», — подумала она.

К ним подошла Энджи.

— Знаю, все это выглядит гротескно. Ты еще больше удивишься, когда увидишь, как мы едим. Мы как пираньи. — Она обняла Лорен за плечи. — Пошли на кухню. Главное действо разворачивается там. — Она улыбнулась Конлану: — Все будет хорошо.

У них ушло почти полчаса, чтобы пройти через гостиную. Каждый, будь то младший или старший член семьи, при виде Конлана начинал радостно вопить, подскакивал со своего места и бросайся его обнимать. Его встречали, как рок-звезду. Лорен, держась за руку Энджи, остановилась в дверях.

Мария на столе нарезала тонкий лист зеленого теста на квадратики, которым предстояло стать печеньем. Мира раскладывала оливки и нарезанную морковь на блюдо. Ливви выливала в форму для пирога жидкое тесто.

— Ты опоздала, — заявила Мария, не поднимая головы. — Идти три мили, а ты все равно ухитрилась опоздать.

Из-за спины Энджи вышел Конлан:

— Мария, это моя вина. Я всю ночь не давал вашей девочке спать.

Все три женщины взвизгнули и, раскинув руки, бросились к Конлану, осыпая его поцелуями.