Всё ради любви - [11]

«Мама, я больше не могу носить эти ботинки. Они все в дырах и промокают».

«Если будешь относиться к жизни, как я, быстро привыкнешь» — таков был ответ. Этих нескольких слов — «если будешь относиться к жизни, как я» — оказалось достаточно, чтобы Лорен изменила свою жизнь.

Она приступила к этому на следующий же день и начала с проекта «Не быть посмешищем». Она стала подрабатывать у всех жильцов дома, в котором жили они с матерью. У миссис Тибоди из квартиры 4А она кормила кошек; у миссис Мок драила кухню; таскала сумки на верхний этаж для миссис Парметер из квартиры 6С. Откладывая по доллару, она скопила деньги на контактные линзы и новую одежду. «Боже мой, — сказал в тот великий день врач-окулист, — в жизни не видел таких потрясающих карих глаз». Когда Лорен добилась того, чтобы выглядеть, как все остальные, она принялась за свои манеры. Начала с улыбок, а закончила изящными взмахами руки и вежливыми «здравствуйте». Она добровольно бралась за любую работу, где не требовался договор с родителями. К окончанию средней школы ее усилия стали давать плоды. Она добилась бюджетного места в «Академии Фиркрест», католической школе, отличавшейся строгими требованиями носить форму. Поступив в школу, она стала трудиться еще усерднее. В девятом классе ее избрали секретарем класса, и ей до конца учебы удалось сохранить эту должность. Она организовывала все танцевальные вечера, фотографировала выпускные вечера, как представитель старших классов работала в школьном совете и благодаря своим успехам получила место в командах по гимнастике и волейболу. На первом же свидании — а это случилось почти четыре года назад — она влюбилась в Дэвида, и с тех пор они были неразлучны.

Лорен заглянула в заполненный людьми спортзал. Ей вдруг показалось, что она здесь единственная, чьи родители не пришли. Хотя она давно привыкла к такому, ее улыбка угасла.

Она еще раз оглянулась назад. Матери не было.

Дэвид сжал ее руку.

— Ну как, Трикси, мы готовы?

Лорен позабавило, что он обратился к ней по прозвищу, и она улыбнулась. Он знал, как сильно она нервничает. Она на мгновение прижалась к нему.

— Пошли, Гонщик.

К ним подошла миссис Хейнз.

— Лорен, у тебя есть ручка и листок бумаги?

— Да, мэм, — ответила она. Ее озадачило, почему этот простой вопрос вдруг обрел для нее значение.

— А вот у меня ручки нет, — сказал Дэвид, улыбаясь.

Миссис Хейнз дала ему ручку и пошла вперед, а они последовали за ней, влившись в поток людей. Как всегда, толпа расступилась перед ними. Они были старшеклассниками, да к тому же влюбленными, и большинство считало, что они, скорее всего, сохранят свои отношения. Десятки друзей махали им или встречали приветственными возгласами.

Они переходили от кабинки к кабинке, собирая литературу и беседуя с представителями университетов. Как всегда, Дэвид изо всех сил старался помочь Лорен. Он всем рассказывал о ее высоких оценках и звездных достижениях. Он не сомневался: ей обязательно предложат место на бюджетном отделении, причем не в одном учебном заведении, а в нескольких. В его мире все было просто, там легко верилось в удачу.

Дэвид остановился у стенда университетов Лиги плюща[3].

Когда Лорен взглянула на фотографии освященных веками кампусов, ей стало плохо от страха, и она взмолилась, чтобы Дэвид не принял решение поступать в Гарвард или Принстон. Ей никогда там не прижиться, даже если ее примут в круг. Ей не место в этих стенах, где учатся девочки, фамилии которых известны по названиям компаний, производящих продукты питания, и чьи родители верят в силу образования. Однако она все же улыбнулась своей самой милой улыбкой и взяла брошюры. Такая девочка, как она, должна всегда производить хорошее впечатление. В ее жизни нет места для ошибок.

Наконец они подошли к Святому Граалю.

За этим столом сидели представители Стэнфорда.

Лорен услышала окончание фразы, которую произнесла шедшая впереди миссис Хейнз:

— А это университетское крыло названо в честь твоего деда.

Лорен споткнулась. От нее потребовалась вся сила воли, чтобы сохранить гордую осанку и улыбку.

Дэвид наверняка поступит в Стэнфорд, где учились его родители, а еще и дед. В единственное на Западном побережье учебное заведение, которое по уровню соответствует университетам Лиги плюща. Отличных оценок для этого недостаточно. Высокие результаты по школьному оценочному тесту тоже не гарантируют поступление.

Нет, ей в Стэнфорд не попасть.

Дэвид крепче сжал ее руку. И улыбнулся ей. «Верь», — говорила его улыбка.

Ей очень хотелось верить.

— Это мой сын, Дэвид Райерсон-Хейнз, — тем временем говорила миссис Хейнз.

«Бумажная компания Райерсон-Хейнз».

Естественно, Лорен не произнесла это вслух. Это выглядело бы как проявление дурного тона, к тому же подобного уточнения не требовалось.

— А это Лорен Рибидо, — сказал Дэвид, не выпуская руки Лорен. — Она станет ценным приобретением для студенческой общины Стэнфорда.

Представитель приемной комиссии улыбнулся Дэвиду.

— Итак, Дэвид, — произнес он, — ты решил пойти по семейным стопам. Молодец. Мы в Стэнфорде очень гордимся тем…

Лорен стояла рядом с Дэвидом и сжимала его руку так, что у нее заболели пальцы. Ей ужасно хотелось, чтобы представитель приемной комиссии обратил внимание и на нее.