Все пропьем, но флот не опозорим, или Не носил бы я погоны, если б не было смешно - [6]

Всего же в чемпионате приняли участие три легковеса. Один был мастером спорта, второй имел звание кандидата в мастера, а третий был Валера Фомин. По жребию первые два сразились в полуфинале, а Валера попал в финал автоматом. Где встретился с мастером спорта. И даже героически продержался полтора раунда, пока тренеры не выбросили на ринг полотенце.

Но все равно – второе место! И грамота.

Пришел Валера с соревнования, морда в синяках, распухла, глаза туманные.

Бросил на тумбочку грамоту за второе место, рухнул на койку и сказал:

– Лучше пусть мне два раза в год в подворотне морду бьют, но на ринг я в жизни не выйду!

И слово сдержал, хотя тренер умолял, мол, ты только вес держи, я из тебя чемпиона сделаю…

Как бы то ни было, честь училища защитил.

Приехала к нам как-то в училище комиссия Минобороны. Проверять физическую подготовку курсантов. Со стопроцентным охватом. То есть от первого до пятого курса. Всем бегать, всем подтягиваться, всем исполнять подъем переворотом. А как мог, к примеру, пятикурсник Витя Марченко (больше центнера живого веса) сделать подъем переворотом (да еще как минимум пять-шесть раз), если ему за три месяца до выпуска сшили лейтенантскую форму, а за два месяца ее пришлось заказывать по новой – в старую Витя не помещался.

Что вы думаете – взяли у Вити военный билет и наклеили фотку другого курсанта, более спортивного. И так у всех, кто не мог осилить нормативы.

С бегом на километр получилось еще проще. Все до единого курсанты уложились в нормативы. Даже самые что ни на есть доходяги. Потому что линию финиша перенесли ближе к старту на 100 метров минимум. А чтобы проверяющие из Первопрестольной не заметили, что дистанция сократилась, им так залили шилом глаза, что к утру они уже ни линии старта, ни линии финиша видеть не могли.

В итоге училище вошло в тройку лучших в Союзе по физической подготовке. Потому что честь училища – это главное. А также честь боевой части, корабля, дивизиона, бригады, флота и т. д.

О, чуть не забыл о шлюпочных гонках – коронном виде флотского спорта.

Предполагается, что все моряки должны уметь плавать (ха!), ходить на шлюпке на веслах (ха-ха!) и под парусом (ха-ха-ха!). И мы ходили. Но только на веслах и раз в год. В День Военно-морского флота. От каждого экипажа по шлюпке, и вперед, гонка на две мили. Для бестолковых сухопутных читателей: миля – это 1852 метра.

Пара часов тренировки – и в бой. И ведь боролись.

Вы бы видели потом мозоли на руках гребцов!

За сломанное весло гребцу, совершившему такое чудо, по давней флотской традиции полагалось десять суток отпуска с выездом на родину. Даже если экипаж шлюпки приходил последним. Мол, моряк старался, бился за честь корабля. Только вот попробуйте его сломать, весло-то…

Командующий Балтийским флотом вице-адмирал Виктор Чирков определил, что военнослужащий не имеет права на квартальную премию, если не сдал зачетов по физподготовке. А когда кто-то в СМИ возмутился, мол, а как сам адмирал, способен ли сдать аналогичные зачеты, пресс-секретарь командующего отрапортовал: «Вице-адмирал Виктор Чирков регулярно посещает спортзал и плавательный бассейн. По своей возрастной группе он успешно выполняет все упражнения физподготовки, предусмотренные для оценки военнослужащих». А недавно в ходе инспекции «вице-адмирал Чирков в присутствии офицеров управления и штаба БФ выполнил нормативы по подтягиванию на перекладине, заплыв на 100 метров и забег на 1 километр. Общая оценка – отлично». Дескать, вот так надо, господа офицеры.

В штабах у нас здоровье всегда берегли. На кораблях, правда, с бассейнами и спортзалами напряженка. Да и со временем проблемы. Так что в лучшем случае – домино, в худшем – комплекс вольных упражнений № 1. Но это не беда. Сила моряка не в мускулах, а в духе. И готовности защитить честь флота. Посему, как говорится, все пропьем, но флот не опозорим. В том числе и на спортивных аренах. Добраться бы до них…

Эммануэль в бескозырке Несколько сумбурные воспоминания о перестройке на флоте

Флот Страны Советов все 1980-е годы ждал атаки американцев, а на него обрушилась перестройка. Удар был нанесен мощный и разрушительный. Поначалу казалось, что все, как всегда, обойдется. Но потом, когда из штаба флота и политуправления с утра до вечера на корабли и в береговые части стали посылать инспекции, стало тяжко. Потому что смысл перестройки военным был совершенно непонятен.

– Товарищ капитан-лейтенант! – обращался ко мне упитанный капитан 1 ранга из политуправления Балтийского флота, напыщенный от того, что именно ему партия доверила проверить, как перестраиваются низы. – А вы перестроились?

– Так точно!

– А как?

На последний вопрос чаще всего ответа не было. Потому что я не мог понять: как должен перестроиться советский офицер, если все, что он должен знать и делать, определено уставами, приказами, директивами и т. п.? И выходить за их рамки никто не имеет права.

Вскоре многие из коллег-офицеров с тоской вспоминали времена, когда нас заставляли конспектировать «Малую землю», «Целину» и «Возрождение». Там хоть все понятно было.

Потом стало еще тягостнее, потому что армия и флот, естественно, резко включились в борьбу с пьянством и алкоголизмом. Опять к нам зачастили инспекции.