Все пропавшие девушки - [21]

Еще больше я любила те редкие утра, когда он просыпался у меня в квартире и, сев на постели, пытался нашарить сотовый телефон, чтобы нажать на нем «Отбой» будильнику. С непривычки Эверетт не соизмерял расстояние до прикроватного столика, а вид моей студии с крашеной мебелью неизменно приводил его в полное замешательство.

– Привет, – произнес он, подмигнув.

Приподнялся на локте, проглотил антипохмелин и плюхнулся обратно в постель.

– Хочешь еще поспать?

Он покосился на часы, закрыл лицо рукой.

– Ох, нет.

Эверетт был в отключке почти двенадцать часов. Я тем временем перетаскивала коробки из столовой в свежеотремонтированный гараж. Ставила их вдоль стен, одну на одну, снабжала бумажками: «папе», «Дэниелу», «мне». Остальное пойдет на выброс. Оно, это остальное, было сложено в мусорные пакеты, свалено посреди гаража; оно включало поваренные книги и стеклянных балерин; прошлогодние журналы и шторы в цветочек, что знавали лучшие дни; отчеты по платежам с кредиток и выдохшиеся авторучки.

– Кофе в кухне, – сказала я. – Спускайся.

* * *

Налив себе полную кружку, я встала у окна, выходившего на заднее крыльцо и на лес. Эверетт тронул меня за руку. Я вздрогнула.

– Извини, и в мыслях не имел подкрадываться, – сказал он и потянулся через мою голову за кофейником.

Я поднесла кружку к губам. Черная жидкость показалась прегорькой, оставила мерзкое послевкусие. Эверетт налил себе кофе, я выплеснула содержимое своей кружки в раковину.

– Сварю свежего.

Над Эвереттовой кружкой поднимался парок. Эверетт отхлебнул, встал за моей спиной и выдал:

– Отличный кофе. И вид ничего себе.

Вообще-то, дом построен в долине, и из окна видны главным образом деревья, без перспективы; в любом случае лучше деревья, чем городские здания с клочком неба или автостоянка, которой я вынуждена любоваться из своей филадельфийской квартиры. За родительским домом находится холм, вот с него вид и впрямь супер: долина, лес – до самой реки. Надо будет подняться на холм вместе с Эвереттом. Показать ему нечто достойное внимания. Напомнить, что мы – владельцы этого участка в третьем поколении. Не слишком долго, да, но папа всегда подчеркивал: участок хоть и небольшой, зато наш. Граница с Картеровой собственностью идет по руслу ручья. Ручей давно пересох, стал канавкой, которая с каждым годом теряет глубину в результате почвенной эрозии, да и листопады свою лепту вносят. Следующему поколению придется ставить изгородь, иначе и не вспомнят, где лежит граница.

У окна Эверетт стоял недолго. Плюхнулся на стул, начал тереть висок, прихлебывая кофе.

– Господи, какое зелье они в напитки подмешивают? Скажи, что лунный свет – тогда ко мне хоть капля самоуважения вернется.

Я открыла кухонный шкаф, оглядела чашки.

– Ха! Это же Юг. Всегда всего больше.

Захвачу-ка я к Дэниелу родительский свадебный сервиз – тогда с кухней, можно считать, будет покончено. А деньги оставлю тайком, чтобы Дэниел их после обнаружил, чтобы не мог отказаться. Пока Эверетт здесь, больше ничего не сделаешь.

– Дэниел с Лорой пригласили нас сегодня на ужин.

– Да? Здорово. Если бы у них еще и Интернет оказался, было бы просто супер.

– По-моему, был. Только имей в виду: Лора тебе три сотни вопросов о свадьбе задаст.

Склонив голову набок, Эверетт улыбнулся.

– Неужели целых три сотни?

– Это плата за пользование Интернетом.

– Что ж, вполне справедливо.

Эверетт прошел к обеденному столу, где лежали его лэптоп и портфель. Оттуда видна была ниша, в которой я аккуратно составила большую часть коробок. Эверетт оглядел пустую комнату.

– А ты много сделала. Наверное, ни свет ни заря проснулась?

– Не совсем. Работы еще невпроворот. Сам посмотри.

– Ну да. Я бы мог за тебя все сделать, причем вдвое быстрее. Только не сейчас, только если…

– Не надо, Эверетт, – оборвала я.

Он постучал по столу авторучкой.

– Ты напряжена.

Я вытащила гору тарелок, поставила напротив Эверетта.

– Конечно, напряжена. С твоим бы отцом копы так обращались, я бы на тебя тогда посмотрела.

– О’кей, успокойся, – сказал Эверетт.

С омерзительной практичностью сказал. С прегадким снисхождением.

Затем поерзал на скрипучем стуле.

– Насчет твоего отца, Николетта.

– Что насчет отца?

Я стояла напротив, нас разделяли деревянный стол и мои руки, сложенные на груди.

– Николетта, в моих силах заставить полицию прекратить расспросы, но не в моих силах остановить твоего отца, который сам охотно делится информацией. Надеюсь, ты понимаешь?

К горлу подкатил ком.

– Папа сам не знает, что говорит! Он на грани полного безумия. Надеюсь, ты понимаешь?

Эверетт кивнул, включил компьютер и перевел глаза на экран.

– А каковы шансы, что он действительно к этому причастен?

– К чему к этому?

Эверетт не отрывал взгляда от экрана.

– К исчезновению девушки. Которое случилось десять лет назад.

– Господи, нет, конечно. И вообще, ее зовут Коринна. Она не какая-то абстрактная девушка. Она была моей лучшей подругой.

Эверетт вздрогнул, как будто только что пробудился в моей студии с крашеной мебелью.

– Ты ведешь себя так, словно я обязан об этом знать. А между тем ты никогда не упоминала никакую Коринну. Ни единого раза. Не следует кипятиться. Я не виноват, что ты не озаботилась поставить меня в известность.