Все продается - [35]

Не видели – до того самого вечера, когда нас с Дебби черт занес в тот проклятый плавучий ресторан, подумал я. Теперь я был почти уверен, что это именно он столкнул Дебби в Темзу. Как его разыскать?

– Вы ничего о нем не помните? Где он жил, чем занимался, где работал?

– К сожалению, нет. В личную жизнь друг друга мы обычно не совали носа. Иногда я сталкивалась с приятелями Дебби, но она очень редко рассказывала о них. А я тоже старалась с ними не встречаться.

– Вы не о нем говорили на похоронах? О ком-то, кто сравнительно недавно не давал ей покоя?

– Нет, нет, то был другой. Этого мы не боялись. Немного странноватый парень, но не более того. Кстати, я помню, как его зовут. Роб.

Роб! Невероятно! Я никогда не замечал ничего особенного в их отношениях. Казалось, на работе они ведут себя совершенно естественно. Впрочем, если подумать, в этом не было ничего удивительного. В какой-то мере это было даже неизбежно. Рано или поздно Роб должен был приударить за Дебби.

Фелисити заметила мое удивление.

– Вы, конечно, знаете его. Очевидно, это для вас новость.

Я лишь покачал головой.

– Видите ли, они стали встречаться, как только Дебби перешла в «Де Джонг». Впрочем, продолжалось это недолго, месяца два. Потом он надоел Дебби. Она сказала, что он стал ее тяготить. Роб сначала обиделся, но спустя какое-то время Дебби его убедила, что на работе они могут поддерживать прежние отношения.

Фелисити отпила глоток вина и продолжила:

– Потом, примерно за неделю до того, как Дебби... – она помедлила, – утонула, этот Роб снова ей позвонил. Было уже поздно, кажется, пошел первый час. Он сказал, что они должны возобновить прежние отношения. Сказал, что хочет, чтобы Дебби стала его женой. Дебби посоветовала ему не быть дураком, но он продолжал звонить каждый вечер. Эти звонки стали ее раздражать. Она сказала, чтобы он от нее отвязался, но на него, похоже, ее слова не действовали.

– Почему он вдруг решил сделать Дебби предложение? – недоумевал я. – Странно, ни с того ни с сего...

– Да. Я уже говорила, что он вообще чудаковатый парень. Дебби тоже так о нем отзывалась. Это так и есть?

Я кивнул. Глупо отрицать, что Роб – человек не без странностей.

– И все же я не вполне понимаю, почему Роб ждал до последнего момента.

– Он стал ее ревновать. По крайней мере так объяснила Дебби.

– Ревновать? К кому?

– Не знаю. Дебби сказала, что из ее коллег ей более интересен другой, а Робу это не понравилось. Он становился все более назойливым, а Дебби это раздражало.

Я недолго думал о том, кого имела в виду Дебби. Это мог быть только один человек. Я.

Я чувствовал себя полным идиотом. Не только Дебби, даже Робу было ясно, насколько близкими стали наши отношения. А до меня это дошло только после ее смерти.

Меня снова охватило чувство полной безысходности. Оно преследовало меня с того момента, как я узнал о смерти Дебби. Я лишился не только Дебби, я потерял надежду разорвать смирительную рубашку своей жизни, покончить с самодисциплиной, одиночеством, работой до изнеможения, глупой целеустремленностью. Дебби олицетворяла веселье, дружбу, безответственность. Все это было рядом, стоило только протянуть руку. Теперь все ушло. Вернее, теперь все отнял у меня тот тощий субъект с остекленевшим взглядом.

Я допил вино и встал.

– Еще раз спасибо за вещи Дебби, – сказала Фелисити, кивком показав на коробку. – Разумеется, я все передам ее родителям.

Коробка напомнила мне о беспорядочно набросанных на столе Дебби бумагах. И о проспектах. В двери я остановился.

– Вы случайно не слышали о некоем Ирвине Пайпере?

– Кажется, слышала. – Фелисити на минуту задумалась. – Я почти уверена, что несколько лет назад он обращался в нашу контору. А почему вы спрашиваете?

– Это связано с работой Дебби, с тем, что она не успела закончить. Мне хотелось бы все привести в порядок. Вы ничего не помните о том деле?

– Нет, я не имела к нему никакого отношения. Думаю, Дебби была в курсе дел. Если для вас это важно, я могу посмотреть, кто именно им занимался. Должно быть, Дебби работала с одним из старших партнеров фирмы.

– Это было бы очень полезно, – сказал я. – Я бы очень хотел с кем-нибудь поговорить об этом деле. – Я открыл дверь. – Вино было отличное, большое спасибо.

– Не за что. Было приятно с вами поболтать. В этой квартире одной как-то неуютно.

Я попрощался и ушел.

Когда я вернулся домой, в моей голове все перепуталось. В какой-то мере причиной тому было вино, но большей частью – лавина новых сведений, которая обрушилась на меня за несколько последних дней. Итак, перед смертью Дебби не пришлось скучать. Трудный разговор с Хамилтоном, ее озабоченность делом «Таити» и личностью Пайпера, да еще Роб – подумать только! – с его предложением.

Все это тесно перемешалось с теми чувствами, которые я испытывал к ней. Я стал более или менее понимать Дебби лишь после ее смерти. Ах, если бы только я мог поговорить с ней обо всем, что стало мне известно теперь! А поговорить было о чем. Если бы тот сукин сын не убил ее. Я все больше и больше убеждался, что смерть Дебби была далеко не несчастным случаем.