Все продается - [32]

Меня разобрало любопытство. Кто бы это мог быть? Не в силах сдержаться, я спросил Фелисити.

– Не помню, как его звали, – ответила она. – Последний раз я его видела года два назад. Он был просто невыносим.

Я переключился на другую тему.

– Когда вы познакомились с Дебби? – спросил я.

– О, мы с ней составляли договоры в одной адвокатской конторе, «Денни энд Кларк». Я до сих пор работаю там, а Дебби, как вы знаете, пошла в гору. И я и она искали себе квартиру в Лондоне, так что казалось вполне естественным снять одну на двоих. – Фелисити прикусила губу. – Мне будет не хватать ее.

– Не только вам, – сказал я.

Мы подъехали к станции, и я остановил машину возле входа в здание вокзала.

– Большое спасибо, – сказала Фелисити, вылезая из машины. – Надеюсь, мы еще встретимся не по такому печальному поводу.

Фелисити скрылась в здании вокзала, а я поехал в Лондон. На обратном пути я пытался привыкнуть к тому портрету Дебби, который нарисовала Фелисити, той Дебби, что ложилась в постель то с одним, то с другим мужчиной. Это было на нее не похоже. Но, с другой стороны, почему бы и нет?

Стол Дебби был в таком виде, в каком мы его оставили. Горы бумаг свидетельствовали о сотнях незаконченных дел. На маленьких липких бумажках было написано множество напоминаний – что нужно сделать, кому позвонить. В центре стола обложкой кверху лежал раскрытый справочник Ассоциации дилеров по международным облигациям. Дебби должна была взять его утром раскрытым на той же странице, на какой она оставила вечером. Я бы предпочел, чтобы ее стол был в идеальном порядке – как свидетельство оконченной, а не неожиданно прерванной жизни.

Тут же лежал и большой черный настольный ежедневник с эмблемой «Харрисон бразерс» на обложке. Подарок к последнему Рождеству. Я полистал ежедневник. Ничего особенного. На следующую неделю у Дебби было намечено много дел и встреч, а на август – почти ничего. Начиная от сентября шли пустые страницы.

Потом одна запись привлекла мое внимание. На следующий день после ее смерти в десять часов тридцать минут была назначена встреча с мистером де Джонгом. Странно, что Дебби собиралась встретиться с владельцем компании. Мы его почти не видели. Де Джонг изредка разговаривал с Хамилтоном, но я был в его кабинете только один раз, когда меня принимали на работу. Он слыл неплохим человеком, но не из тех, кто легко идет на контакты.

Я стал наводить порядок, начав с того, что сложил все личные вещи Дебби в старую коробку из-под копировальной бумаги. Вещей оказалось немного, и среди них определенно ничего такого, что могло бы заинтересовать меня. Старая пудреница, несколько пар колготок, три баночки с йогуртом, уйма пластиковых ложечек, нож для бумаг (на его рукоятке было вырезано название договора, над которым она работала еще в адвокатской конторе), несколько пакетов с салфетками и потрепанный роман Джилли Купер. Я не мог заставить себя выбросить все эти мелочи и, отставив йогурт, уложил их в коробку, чтобы позже отвезти на квартиру Дебби.

Затем я принялся за разборку папок и бумаг. Большую часть бумаг я выбросил, оставив для архива лишь несколько документов и писем.

Потом настала очередь проспектов. Большей частью они были посвящены облигациям, выпущенным разными компаниями на нидерландских Антильских островах. Сверху лежал проспект «Тремонт-капитала», который Дебби бросила мне на стол. Тогда она сказала, что от него дурно пахнет. Я полистал проспект, но на первый взгляд не нашел ничего необычного или подозрительного. На полях были карандашные пометки, которые тоже поначалу показались мне не слишком важными.

Я отложил проспект в сторону и занялся другими бумагами. Вскоре мне попался информационный бюллетень о «Таити». Я, не торопясь, полистал и его. Желтым маркером Дебби отмечала то, что казалось ей интересным. В бюллетене было отмечено всего несколько фраз, но они привлекли мое внимание. Дебби выделила маркером имя Ирвина Пайпера и ссылку на Комиссию по азартным играм штата Невада. Один абзац был обведен дважды:

«Мы хотели бы привлечь внимание потенциальных инвесторов к политике Комиссии по азартным играм. Эта комиссия отказывает в выдаче лицензий любому заявителю, замешанному когда-либо в уголовном преступлении. Основанием для выдачи лицензии может служить только незапятнанная репутация заявителя.»

Об этом же во время нашей встречи, доказывая честность Пайпера, говорила Кэти Лейзенби. Возможно, уверенность Кэти не имела под собой достаточные оснований. Может быть, Дебби раскопала факты, которые свидетельствовали о далеко не безупречной деятельности Пайпера как бизнесмена.

Может быть, потому ее и убили.

Я встал и подошел к окну. Передо мной лежал весь лондонский Уэст-энд. Я был уверен, что Дебби не покончила жизнь самоубийством. Возможность несчастного случая я не исключал, но не верил и в это. Кто-то столкнул ее в Темзу, и почти наверняка это был тот человек, который так напугал Дебби у выхода из плавучего ресторана. А если ее убили, то не без причины. Я не понимал, зачем кому-то понадобилось ее убивать.

Я снова сел за стол Дебби и продолжил разборку бумаг. Часа через полтора, когда я почти закончил эту работу, ко мне подошла Карен. В ее руке было письмо.