Всё про наш класс. Наташины рассказы - [17]
А Марина своё продолжает — Свету воспитывает. Увидела Марина у меня прозрачный мешочек с красным купальником внутри и говорит:
— Ты, Наташа, откуда идёшь? Из бассейна?
— Из бассейна, — отвечаю.
— Вот видишь, Светлана, Наташа и в бассейн ходит на плаванье, и в музыкальную школу, и на хор, читает много, и на всё у неё находится время.
Мне стало неудобно, что Марина так расхваливает меня, и я пошутила:
— Ты как настоящая Нина Ивановна, только каблуков не хватает…
У Светы мы просидели больше часа. Листали польские журналы с красивыми киноартистками, разглядывали коллекцию всевозможных камней, которые папа Светы — геолог — привёз из экспедиций. Бабушка Светы, ещё не старая, в белом переднике с кружевами, угощала нас горячими пампушками и компотом с жёлтыми персиками.
— А ты газету напишешь? — спросила я Свету, когда мы уже собирались уходить.
Марина недовольно посмотрела на меня:
— Спрашиваешь! Конечно, напишет. Что умеет, то и напишет.
Света открыла дверь на лестницу и спросила:
— Девочки, а вы еще ко мне придёте?
— Обязательно, — пообещала Марина.
Мы спустились вниз, вышли на улицу и даже зажмурились — до того ярко светило солнце.
— Как хорошо, что мы пришли к ней — сказала Марина. — И как ты догадалась? Просто умница!
Мне нельзя было промолчать, а то получилось бы, что я соврала.
— Не хвали меня, — сказала я со вздохом, — ничего я не догадалась, а просто увидела, как ты к ней пошла.
— Ну, всё равно, главное, что мы побывали у неё. Она была рада. Как ты считаешь?
— Ещё бы! — сказала я. — Когда Нина Ивановна её отругала, Света думала, наверно, что с ней и дружить никто не станет… Интересно, что же она в газету напишет?
— Сама не знаю, — сказала Марина. — И мне интересно. Скорей бы — два часа…
На углу мы расстались. Марина помахала мне рукой, и я подумала, что всё-таки самая хорошая в нашем классе — это Марина. Лучше меня. Я, например, вспылить могу, рассердиться. Гошу даже по спине треснула. А Марина как настоящая учительница, как наша Нина Ивановна.
Мне тоже не терпелось поскорее прийти в школу. Почитала дома, погуляла во дворе, а потом схватила портфель и побежала в школу. Пришла минут за двадцать до звонка.
Открыла дверь в класс, а там за своей первой партой уже сидит Света. А на фанерной дощечке листок приколот.
Я сразу подошла к газете. Наверное, никогда Света так не старалась выводить буквы. Ровненько, как в прописях.
На листке было написано:
«Я очень хочу хорошо учиться. Даже отличницей хочу стать. Только я знаю, что это очень трудно. Нужно завести строгий режим дня. Но я попробую. У меня теперь есть друзья, и они мне помогут».
Света сидела вся красная от смущения. Я подошла к ней и сказала:
— Конечно поможем. Ты не сомневайся.
А потом я издали посмотрела на газету, и, хотя там ещё не было второго листка, с рисунком Валеры, я подумала:
«Для первого номера нашего «Чутипа» это отличная заметка. Лучше и не придумаешь. А всё Марина. Если бы она не догадалась прийти к Свете, то Света ни за что бы не написала так».
За что платят деньги
У нас сегодня вышел спор. Валя Кулькова получила за домашнюю работу по математике пятёрку, и в классе Нина Ивановна вызвала ее к доске и тоже поставила пятёрку. В дневнике.
Валя села на своё место, раскрыла дневник с пятёркой и смотрит на неё, — любуется. А потом поднесла палец к губам и… поцеловала его. Я даже не поверила, подумала, что мне просто показалось. Но когда Валя тут же погладила пальцем в дневнике, я поняла: это она пятёрочку свою поцеловала.
Мне до того смешно стало — хоть из класса выходи.
На переменке я рассказала про Валю Марине. Марина тоже не поверила.
— Хочешь, — говорю, — у самой Вали спросим?
— Всё равно не верю. Чтобы отметку — и целовать! Мы летом с мамой и Викой в деревню ездили, так в одном доме я видела старенькую-престаренькую старушку. Она икону целовала, а потом молилась.
— Может, и Валя скоро будет молиться на пятёрки? — пошутила я.
— Ты уж, Наташа, скажешь!
— А мы сейчас узнаем.
Валя как раз проходила мимо нас. Я взяла Валю под руку, и мы повели её в конец коридора, где не было учеников.
— Валя, — таинственным шёпотом сказала я и посмотрела ей в глаза, — будешь нам отвечать, только честно?
— О чём вы? — забеспокоилась Валя.
— Говори: будешь отвечать?
— Ну, хорошо, спрашивайте.
— Мы с Мариной знаем твою тайну.
— Тайну? У меня нет тайны.
— Ах, нет! А свои пятёрочки в дневнике ты целуешь?
Я специально всё это разыграла, чтобы Вале нельзя было отпереться. Только я зря старалась. Валя и не смутилась нисколько, и запираться не стала. По-моему, она даже обрадовалась, что мы об этом заговорили.
— Правда, девочки, я все-все пятёрочки целую. Приду домой и целую. И в дневнике, и в тетрадках которые. Я их так люблю! И мама любит. Как прихожу из школы — мама обязательно спросит, получила ли я ещё пятёрки. И конфеты мне за них даёт и деньги.
— Какие деньги? — спросила Марина и заморгала ресницами.
Я тоже не поняла про деньги.
Валя на нас посмотрела, как на глупеньких.
— Не знаете, какие бывают деньги? Десять копеек, двадцать, пятьдесят. Рубль.
А мы всё равно никак не могли понять. Тогда Валя объяснила:
— За пятёрку в дневнике мама даёт мне пятьдесят копеек. А если пятёрка в тетради — десять копеек. Значит, сегодня я уже заработала шестьдесят копеек.
