Все прекрасное – ужасно, все ужасное – прекрасно. Этюды о художниках и живописи - [34]
На грядущем рандеву, назначенном нам незабвенным Дмитрием Александровичем, вкушая мясо птицы Зиз, надо бы не забыть спросить автора рисунков шариковой ручкой на бумаге, верна ли наша догадка.
Александр Юликов
Работа Александра Юликова из серии «Стихия Осипа Мандельштама», висит у меня в гостиной между «Кошкой» Владимира Яковлева и «Обнаженной» Владимира Вейсберга и представляет собой запись «армянских» стихов поэта.
Мандельштам в тексте обращается к Армении на «ты».
Но это не «ты» сказочных царевичей Гвидона и Елисея к очеловеченной стихии: «Ты волна моя, волна!» или «Ветер, ветер! Ты могуч…»
И не «Ужо тебе» потерявшего от несчастья голову Евгения «державцу полумира» – Медному всаднику.
И не страстное признание в любви на «ты» безнадежно влюбленного юноши-поэта («слезы первые любви») к опытной, ветреной, разудалой красавице Родине («какому хочешь чародею отдай разбойную красу»).
И не «ты» несравненного Мальдорора – загадочного князя зла – к «живому» Океану. Не дуэль поэта и стихии.
И не буберовское «ТЫ» Всевышнему.
«Армянский цикл» Мандельштама – это «ты» поэта-туриста к экзотической загранице.
Цель Юликова – не рукописное издание известного хрестоматийного произведения знаменитого поэта, а работа с текстом иного характера.
У нашего художника в квадратное пространство листа-страницы, разделенное на четыре части, убористой скорописью вписаны стихи по горизонтали. Затем поверх части первого слоя текста по вертикали записан второй слой. И, наконец, третий слой скорописи по диагонали покрывает части образовавшегося палимпсеста.
Итак, перед глазами появляются три типа записи. В первом варианте (один слой записи) зритель-читатель легко различает слова. Во втором (два слоя записи) ему требуется немалое усилие, чтобы расчистить слои скорописи и прочесть весть. В третьем случае (три слоя записи) мы уже имеем дело с нечитаемой структурой, где текст выглядит как пространственный узор. Здесь уже для извлечения слова нужно изобретать способ, ключ, шифр. «Вчитываться в морщины задумчивости». И далеко не каждому «текстовой узор» или «узорный текст» раскроет хоть частицу скрытого смысла.
У зрителя-читателя возникает, с одной стороны, средневековый образ Книги-мира, отождествляемой с Вселенной и Творцом. С Текстом, в котором спрятаны все мыслимые и немыслимые знания о мире и мироздании. Прошлое. Настоящее. Будущее. Наша с вами жизнь. С Текстом, состоящим из букв имени Бога. «Письменами Бога», тайной, величайшим ребусом, который человек разгадывает тысячелетия.
С другой – тот самый первоначальный Текст, который, согласно каббале, Бог создал «не в форме имен и осмысленных предложений, а в виде непоследовательного скопления букв без порядка и связи. Только после греха Адама Бог разместил буквы первоначально нечитаемой Торы (Торы Ацелут) так, чтобы сформировались слова Книги книг (Тора Брия); и именно по этой причине явление Мессии совпадет с восстановлением Торы, чьи слова взорвутся, а буквы вернутся к своей чистой материальности, к своему бессмысленному (или всесмысленному) беспорядку <…> В тот самый момент, когда книга отождествляется с миром и Богом, она взрывается – или разрывается, повсюду рассеивая слова и типографские знаки; хотя этот взрыв, являясь взрывом книги, и обладает квадратной формой, то есть сохраняет форму страницы, – это абсолютно нечитаемая страница, которая, будучи тождественной миру, не содержит в себе больше никаких ссылок на него»[13].
Вышеописанная каббалистическая метафора «первоначального текста» вызывает в воображении образ грандиозной вселенской зауми. Идеальной футуристической книги.
Кстати, Юликов, по его собственным воспоминаниям, принялся за «Стихию» после посещения библиотеки музея Маяковского, где впервые подержал в руках ныне знаменитые подлинные самодельные книги русских футуристов.
От наложения слоев текста образовалась геометрическая фигура, состоящая из четырех равнобедренных треугольников разной тональности, уложенных в квадрат (страницы).
Изображение буквально иллюстрирует изречение Платона, что «поверхность состоит из треугольников». Думается, греческий философ трактовал бы четыре треугольника как символы четырех стихий: воды, огня, воздуха и земли. А квадрат – как образ мира, образовавшегося из синтеза вышеупомянутых стихий. Или же как образ квадратной дощечки для письма, покрытой воском, на которой древние записывали свои мысли – прототип нынешних страниц книги. Аристотель сравнивал с подобной чистой, еще не покрытой письменами дощечкой-страницей человеческую способность мыслить.
Не будем спрашивать у художника, а поразмыслим сами: что же еще может символизировать вышеозначенное число «четыре»?
Прежде всего, четыре буквы имени Бога, которые соответствуют человеку, льву, быку и орлу. То есть, четырем живым существам (hayot) из видения пророка Иезекииля. Эти четыре буквы также превращаются в четыре ключа от Эдемского сада. Четыре части света. Четыре фазы луны. Четыре реки, вытекающие из Эдемского сада. Четыре времени года. Согласно каббале, учение о четырех мирах, помещенных между Богом и земным миром: 1) Ацилут, мир эманации и Божества, мир десяти сефирот (десяти предвечных идеальных чисел), 2) Брия, мир творения, мир Престола, 3) Ецира, мир формообразования, главная сфера пребывания ангелов, 4) Асия, мир становления, духовный прообраз материального чувственного мира. Также четыре метода толкования Торы (пардес): пшат – буквальный, ремез – аллегорический, драш – гомилетический, сод – мистический.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В этой книге собраны воспоминания и размышления взрослых людей, помнящих о своей детской травме – временном отлучении от семьи по очень уважительным причинам: детский сад, больница (санаторий) в любое время года или пионерлагерь (чужая дача) летом. Любой не родительский дом для ребенка – это и есть дом казенный, опыт пребывания в котором западает в душу на всю жизнь. Авторы сборника сыграли в увлекательную игру – попытались преобразовать боль, страх, стыд в текст. Получилась единая история о насилии и разных способах преодоления его последствий, об осмыслении прожитого, о становлении личности, об обретении свободы.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.
«Имя писателя и журналиста Анатолия Алексеевича Гордиенко давно известно в Карелии. Он автор многих книг, посвященных событиям Великой Отечественной войны. Большую известность ему принес документальный роман „Гибель дивизии“, посвященный трагическим событиям советско-финляндской войны 1939—1940 гг.Книга „Давно и недавно“ — это воспоминания о людях, с которыми был знаком автор, об интересных событиях нашей страны и Карелии. Среди героев знаменитые писатели и поэты К. Симонов, Л. Леонов, Б. Пастернак, Н. Клюев, кинодокументалист Р.
Книга А.К.Зиберовой «Записки сотрудницы Смерша» охватывает период с начала 1920-х годов и по наши дни. Во время Великой Отечественной войны Анна Кузьминична, выпускница Московского педагогического института, пришла на службу в военную контрразведку и проработала в органах государственной безопасности более сорока лет. Об этой службе, о сотрудниках военной контрразведки, а также о Москве 1920-2010-х рассказывает ее книга.
Повествование о первых 20 годах жизни в США, Михаила Портнова – создателя первой в мире школы тестировщиков программного обеспечения, и его семьи в Силиконовой Долине. Двадцать лет назад школа Михаила Портнова только начиналась. Было нелегко, но Михаил упорно шёл по избранной дороге, никуда не сворачивая, и сеял «разумное, доброе, вечное». Школа разрослась и окрепла. Тысячи выпускников школы Михаила Портнова успешно адаптировались в Силиконовой Долине.
Книжечка юриста и детского писателя Ф. Н. Наливкина (1810 1868) посвящена знаменитым «маленьким людям» в истории.
В работе А. И. Блиновой рассматривается история творческой биографии В. С. Высоцкого на экране, ее особенности. На основе подробного анализа экранных ролей Владимира Высоцкого автор исследует поступательный процесс его актерского становления — от первых, эпизодических до главных, масштабных, мощных образов. В книге использованы отрывки из писем Владимира Высоцкого, рассказы его друзей, коллег.