Всё прекрасно. Всё чудесно - [68]

Она хотела бы написать родителям. О своём состоянии сейчас, о том, что всё же оставила ребёнка, о том, что живёт рядом с тем, кто и был отцом этой крохи. Но стоило ли? Скорее всего, нет. Они могут не ответить. Это было так странно — обрести родителей летом, а потерять их спустя два месяца. Вновь. Может быть, они жалеют о том, что совершили. Она боялась, что когда-то также может отвернуться от своей дочери, которая даже, с одной стороны, и не хотела всего этого.

И она пообещала себе, что не станет бросать своего же ребёнка на произвол судьбы. Может быть, она станет лучшим родителем. А может — и худшим. Исход событий неизвестен. Но она будет рядом с любящими родителями и не будет чувствовать себя странно, когда получит письмо из Хогвартса. Она уже будет приучена к магии. Будет рассматривать, какие чудеса может творить обычная, на первый взгляд, палочка. Просто будет жить.

Она боялась отпускать Малфоя в Хогвартс. Её терзало чувство, что она перестала быть слишком привлекательной и он может найти себе девушку на стороне. Нет, даже, если это и произойдет, Джинни или Гарри скажут об этом. А если так и будет? Что она будет делать с ребёнком, если он посмеет изменить ей? Будет ли она терпеть этот факт и продолжать с ним жить? Нет, определённо, нет.

Она отправиться к Джинни и Гарри. Попросит денег в долг. Снимет квартиру отдельно в Лондоне. А когда самостоятельно поднимется на ноги — вернёт все те средства, что возьмёт в долг у Гарри. И пускай Малфой будет её искать. Она не сможет его простить. Господи, о чём ты думаешь, Грейнджер? Неужели ты не видишь, как он смотрит на тебя каждый день? Но взгляд всегда можно подделать. Можешь ли ты сомневаться в нём, Гермиона? Можешь. Хоть и не смеешь. А может стоило бы?

Глава 33

— Пообещай мне, что приедешь на следующей неделе, — нервно бормочет она, поправляя в который раз ворот его тёплой мантии. Он слышит это уже в который раз. И улыбается. Ему приятно, что Грейнджер так сильно переживает за него.

— Обещаю, — отвечает он, хватая её за руки и продолжает, когда она только было открыла рот. — И буду писать каждый день. Сомневаюсь, что тебе будет интересно читать несколько строк, так как ничего нового не произойдет.

Она нахмурилась. Немного подумала, уставившись на его галстук. А затем — прильнула к нему в объятия. Я понимаю, Грейнджер. Всё понимаю. Ты останешься одна здесь на несколько месяцев. Просто доверься мне. Нарцисса будет рядом. Тебя никто не даст в обиду. Всё будет прекрасно. И чудесно. Обязательно будет. Я не могу тебе обещать, что буду приезжать на каждых выходных. Я постараюсь. Честно.

А пока — прислушайся. Услышь то, что говорит тебе моё сердце. Слышишь? Я вернусь. Обещаю тебе. А сейчас успокойся и продолжай свой временный путь. Пока я не вернусь. Я буду очень сильно скучать. Ты ведь и сама это знаешь.

Он наклоняется к её волосам. Опускает руки на плечи и прижимает её к себе. Чувство расставания тоже гложет его. Но он старательно подавляет его.

— Люблю, — шепчет он неожиданно для себя, выдыхая в её волосы это слово.

Они неловко отстраняются друг от друга. Грейнджер опускает руки себе на плечи, словно хочет оставить эти объятия в своей памяти. Он пытается занять руки и берет клетку с семейным филином. Они выглядят потерянно. Каждый из них хотел сделать что-то другое. Сказать что-то совершенно ненужное. Лишь бы остановить время.

Нарцисса зовёт его с улицы, сообщая, что карета прибыла. Он смотрит на неё, пропуская зов матери мимо ушей. Слишком сложно. Слишком тяжело. Но ему приходится. Ничего не сказав, он оборачивается к ней спиной, чтобы больше не видеть её печальных глаз и уходит.

Даже сидя в карете он словно чувствует её взгляд на себе. И только кольцо, что надела она, не даёт ему возможности остановить чёртов транспорт и кинуться в сторону Мэнора. Чтобы остаться с ней. Рассказать обо всем. Ведь она так нуждается в правде. Чтобы не потерять себя в этом огромном и тёмном поместье.

Чувство, что он обманывает её, не давало Драко покоя. Он смотрел на мать, которая сидела напротив и нервно дергала в руках перчатки. Она тоже волнуется. Ведь в Мэноре остался и Люциус. Но он недостаточно глуп, чтобы рассказать ей обо всём. Ведь это нарушит его планы. Как и убить её он не способен. Возможно, он слишком оптимистичен в своих мыслях. Возможно, и нет. Но он был уверен, что Люциус не тронет Грейнджер.

— Он её не тронет, — шепчет Нарцисса, словно читая его мысли. Она наконец поднимает на него взгляд. Слегка грустный, но с ноткой радости. Нарцисса откладывает в сторону перчатки и протягивает ладонь к его руке. Слегка сжимает предплечье, словно поддерживая, и слабо улыбается.

— Пообещай, что она не будет скучать, пока меня не будет.

— Это я могу тебе пообещать, но гарантировать, что так и будет, увы, не могу.

Он молчит. Старательно скрывает свой страх. Вспоминал, как иступлённо гладил её руки в ночи. Когда они просто лежали и смеялись, ведь она рассказывала столько интересного. Когда она просто улыбалась ему в темноте и он чувствовал эту улыбку. Когда она забегала к нему в душ, чтобы напугать, а он — брызгался на неё водой. Когда она принимала ванну и он приходил к ней, целовал волосы, и опускал руки на плечи. Что я без тебя после всего этого? После твоего взгляда мне не страшно видеть перед глазами непростительные.