Всё прекрасно. Всё чудесно - [26]

Интересно, а родители ещё долго будут хранить молчание? Долго будут заставлять её ждать? Они ведь так нужны ей сейчас. Когда жизнь идет наперекосяк. Когда все планы на будущее рухнули в пропасть.

Как же будет трудно начать жизнь с чистого листа. Этот ребенок, она была уверена, будет доставлять множество хлопот. Она не сможет. Она ведь сама ещё недавно была ребенком. Прошу, оставьте меня. Оставьте меня здесь, ведь во мне больше нет былого огня. Или позвольте умереть.

Для меня больше не зажжется солнце хорошего будущего. Мне придется закрыться в комнатке Мэнора, ведь так прикажет сделать Люциус Малфой, потому, что ему будет стыдно, что его сын связался с маглорожденной и не остановил необратимый процесс. Не заставил избавиться от ребенка. И будет она сидеть в этой маленькой, затхлой от плесени комнате с ребенком, который будет постоянно рыдать. А она не сможет ему помочь, потому, что никогда с таким не сталкивалась. Драко не будет её навещать, так как она ему, по сути, будет безразлична. Изредка будет забирать спящего наследника к себе и возвращать каждый раз, когда ребенок будет надоедать ему своими криками и плачем. И она вновь будет оказываться одна. Сходить с ума. С ребенком на руках.

— Как ты? — услышала она голос за своей спиной. Всё это время она лежала на боку. Она бы предпочла лежать лицом в подушку на животе, чтобы было легче себя удавить, но чёртов инстинкт не позволял ей этого.

Девушка обернулась. Малфой сидел перед ней на коленях, положив руки на её кровать. Вспомни, и появится тут как тут. Можно также заказать мороженое? А то очень хочется.

Грейнджер неуклюже приподнялась и легла на спину. Ей было уже наплевать на то, что он сидел слишком близко рядом с ней. Главное — что он был. И уже становилось не так скучно. И безумных мыслей в голове не осталось.

— Нормально, бока уже немного болят, — правдиво ответила она, поправляя одеяло на животе. Ей было не холодно, а очень даже жарко. Просто она не хотела показывать ему свой живот. Достаточно с него. Уже должен был натрогаться и насмотреться.

— Верю, — усмехнулся юноша, не двигаясь. Она по глазам видела, что он хотел к ней прикоснуться. Но после вчерашнего разговора — не решился. И не решится в будущем. Может это и к лучшему.

— Только это хотел узнать? — спросила она, переводя взгляд на витиеватые узоры на пододеяльнике. Пускай он рядом с ней, смотреть на него не было сил.

— Нет, я хотел с тобой поговорить.

— Уже поговорил. Что-то ещё? — спросила она, зажимая пальцами кусочки ткани.

— Твои родители написали ответ, — тихо сказал он. Грейнджер взглянула на него. Малфой выглядел очень виновато, словно нашел это письмо, вскрыл его и прочитал. Взгляд — на её руки. Его же пальцы повторяли движения Гермионы. — Мне МакГонагалл передала их слова.

— Ну, и что же они ответили? — как можно безразличнее спросила Грейнджер, продолжая наблюдать за ним. Она не могла поверить, что директор послала Малфоя, хотя знает, какие между ними отношения, чтобы сказать то, что написали её родители. Не проще было прийти к ней и передать письмо в руки? Чтобы она могла сама прочесть то, что ответили её родители? Нет, здесь определенно отсутствует логика.

Он вновь пересилил себя, чтобы не прикоснуться к ней. Сжал запястье одной руки другой. Словно останавливался от необдуманного поступка.

— Они не хотят тебе помочь, — передал Малфой, опустив голову ниже.

Что? Скажите мне, что он шутит. Он серьёзно думает, что она поверит в это? Ну же, Малфой, давай, поднимай свою дурью башку и говори, что ты пошутил.

Но юноша не шевелился. Так это правда? Она действительно отправиться в Мэнор и будет сидеть в маленькой коморке до конца своих дней? Как Гарри, в своё время? Мама и папа отказались помогать мне? Почему? Как они могли принять такое решение?

Вопросов было больше, чем ответов. Она даже не заметила, как дрогнул подбородок и запекло в глазах, словно в них попало куча соринок. По щеке скатилась первая слеза, когда она поняла, что сжала ткань под своими пальцами. Она продолжала смотреть на Малфоя, ждала, что он просто пошутил. Что он сейчас вскочит на ноги, ткнет пальцем в её сторону и будет смеяться, обзывая её грязнокровкой. Но шутка слишком сильно затянулась.

Грейнджер отвела от него взгляд, тихо выдохнув. Даже этот вздох задрожал, что уж говорить о самой девушке. Она просто не могла поверить в то, что сейчас услышала.

Её мир обрывался и сходил с ума. И она не могла его остановить, не могла помочь. Стены её крохотного мирка перестали её защищать и уносить её печали куда-то далеко за горизонт. Сгори к чёрту этот проклятый сентябрь!

Гермиона закрыла лицо руками, не в силах больше себя сдерживать. Сколько времени она потеряла за слезами? Уйму. Она даже не знала, откуда они беруться у неё в организме. Ей было плевать на Малфоя, который был рядом. Было плевать, что она сутки назад чуть не сошла с ума. Чихать она хотела на этот мир и их обитателей. Она желала, чтобы он исчез. По хлопку. По желанию.

Его руки накрыли её. Она чувствовала, насколько они горячи. У неё не было сил, чтобы противостоять ему. Не было сил оттолкнуть его. У неё больше не осталось сил на что-либо.