Все правители Москвы. 1917–2017 - [33]

Очевидно, в эти часы далеко не все разделяли его желание. Кому-то не терпелось воспользоваться оружием из кремлевского Арсенала, захватить имущество явно зашатавшегося демократического режима. Впоследствии отдельным соратникам Ногина показалось удобным говорить о его нерешительности и даже растерянности, трактовать факты таким образом, будто его позиция не встречала тогда одобрения Московского ВРК. Свои критические стрелы выпускали потом в сторону В.П. Ногина отдельные историки, для них он был объектом безопасного осуждения. Как миротворец и неординарная личность, он не интересовал тех, кто специализировался на восхвалении «ястребов» и высокопоставленных ортодоксов, людей без человеческого лица. Хлопот с ним было очень много — кто рискнул бы в недавнюю пору по-иному взглянуть на его оппозиционное «капитулянтство», добровольный уход из ленинского окружения?..

Точка зрения В.П. Ногина была воспринята Военно-революционным комитетом, который пошел на переговоры с командующим Московским военным округом полковником К.И. Рябцевым. Они велись Ногиным и лично, и по телефону. По крайней мере дважды он появлялся с сопровождающими 26 октября в Кремле. Атмосфера вокруг встреч была нервозной, результаты их были неощутимы.

Когда в Москве стало известно, что в Петрограде эсеры и меньшевики ушли со II Съезда Советов, Ногин выразил свое возмущение «этой предательской изменой наших вчерашних товарищей». Однако он по-прежнему оставался твердым приверженцем мирного разрешения противостояния вражеских сил в Первопрестольной столице.

Хотя переговоры с Рябцевым еще шли, телеграмма из Питера, утверждавшая, что единственное спасение революции в передаче власти Советам, земли — народу и в объявлении демократического мира, наталкивала на мысль: нельзя больше уповать на решения упомянутого съезда, надо захватывать власть для передачи ее Советам. И ВРК призвал к самочинному взятию власти, не вуалируя его никакими оборонительными мотивами. Однако и после этого сторонники активных действий были в меньшинстве. По районам вскоре была разослана телефонограмма, отменявшая прежнее распоряжение и предписывающая «занять строго выжидательную позицию». Районы возмутились, но подчинились: «…Поставленное перед альтернативой — без колебаний объявить восстание или искать каких-то компромиссных решений, руководство революционными силами, во всяком случае значительная его часть, избрало второй путь», — пишет об этом моменте А.Я. Грунт. Во главе сторонников мирного урегулирования обстановки был В.П. Ногин. Ему, Е.М. Ярославскому и В.М. Смирнову ВРК поручил продолжить переговоры с Рябцевым. Но линия на «мирное соглашение» никак не давала результатов! Более того, 27 октября Рябцев предъявил ультиматум о роспуске центра восстания и на повторные предложения ВРК все уладить мирным путем, ответил отказом.

28 октября стало очень тяжелым положение руководящих органов восстания, находившихся в здании Моссовета на Скобелевской площади. Некоторые предлагали покинуть Моссовет и, перебравшись в районы, перейти к обороне. К этому склонялся и Ногин, считавший необходимым также постепенный перевод «на периферию» штаба восстания. В связи с этим он обратился к московскому ВРК с просьбой: «Я теперь здесь совсем не нужен, т. к. время действий, а я не военный».

Утвержденный II Съездом Советов в качестве члена правительства, народного комиссара торговли и промышленности, В.П. Ногин, как это бывало не раз и прежде, вместе с новым повышением своего статуса получил огромную порцию неприятностей. В целом обнадеживающее развитие восстания в Москве, конечно, уводило в тень несообразности, допущенные им в начале борьбы с противниками Советов. Но он не мог спокойно относиться к возникшей ситуации в высшем руководстве страны.

Прибыв в северную столицу, Ногин договаривается о срочной посылке подкреплений в Москву. И к своему удивлению, обнаруживает чрезвычайно обострившуюся обстановку в большевистских верхах. На заседании ЦК РСДРП(б) 1 ноября ему становится ясно, что Ленин, Троцкий и их ближайшие сподвижники («руководящая группа ЦК») не хотят допускать в социалистическое Советское правительство другие социалистические партии. Ленин приходит в негодование от первых же возражений соратников: «Зиновьев и Каменев говорят, что мы не захватим власти (во всей стране). Я не в состоянии спокойно выслушивать это. Рассматриваю как измену… Я не могу говорить об этом серьезно. Троцкий давно сказал, что объединение невозможно. Троцкий это понял и с тех пор не было лучшего большевика», — говорит Ленин на заседании Петербургского Комитета большевиков 1 ноября. Кстати, минутой раньше вождь достаточно прохладно отозвался о действиях большевиков в Москве, заметив: «Были часто чересчур добродушны».

Ногин с горьким чувством узнает, что А.В. Луначарский хочет выйти из правительства, получив известия о разрушениях памятников культуры в Москве во время октябрьских боев. Противоречивые размышления тревожат Виктора Павловича. Хоть он и большевик, но как бы ни хотел, не может одобрить намерения представлять советскую власть чисто большевистским правительством. Он решительно использует трибуну ЦК РСДРП(б), чтобы в присутствии Ленина и «лучшего большевика» Троцкого заявить о своей позиции: