«Все по местам!» Возвращение «Варяга» - [7]

— Вы мне очки не втирайте, — мгновенно вскипел Руднев, — я понимаю, что вы переживаете за судьбу Лейкова и крейсер только что из дока, но врать мне про 24 узла не рекомендую. Сколько на самом деле на лаге?

— Сам глазам своим не верю, — оправдываясь, зачастил Штокс, — но уже полчаса как именно 24. Может, лаг после позавчерашнего боя врет?

— Так-с… Занятно. До контакта с противником сколько осталось? — строго спросил адмирал мичмана.

— Не более пятнадцати минут.

— Гм. Ни мне в машинное сбегать не успеть, ни Лейкову на мостик… Да и негоже его сейчас отрывать. Придется снова пообщаться через амбрюшоты.

— Николай Григорьевич, — прокричал Руднев в переговорную трубу, — но, черт возьми — как?

— Да ничего особенно сложного, всего-то делов — форсированное дутье, зажать предохранительные клапана до 16 атмосфер, масло на колосники, чтобы уголь горел ровнее, дополнительная смазка опорных подшипников, ну и еще пара мелких хитростей — вот вам и 24 узла на лаге. Крейсер-то после переборки машин и очистки днища.[4] Но если мы еще хоть час такой ход продержим, то одной лопнувшей трубкой не ограничимся. Прошу разрешения снизить на два-три узла, если ситуация не критична. В противном случае, — труба донесла тяжелый вздох, — я не гарантирую через три часа хода более 17 узлов. По крайней мере до замены трубок, а это минимум сутки на 10 узлах с выведением котлов. Решать вам.

— Так вы что, чуть не сломали мне крейсер посреди Японского моря, пытаясь достичь заведомо нереальной скорости? — снова начал беситься Руднев, вспомнив, с кем он имеет дело.

— А что, у меня таки был выбор? — донесла труба искреннее, казалось, удивление главмеха. — Приказ дать 24 узла — был. Выбора — нет. Уж извините, если вам эти 24 узла не надо, то незачем было и приказывать. Так можно ход снижать, или дальше «pedal to the metal» прикажете?

— Черт с вами, снижайте до 21, если надо. Но в принципе, «Варяг» может стабильно давать 24 узла, без риска для машин, и если да — что для этого надо?

— Доработка всех трубок в котлах. В идеале и сами котлы бы поменять, дурацкая конструкция с этим противотоком, знаете ли, но это уже после войны. А пока — заказать в Питере или, если денег не жалко, а времени нет, в Америке, набор новых трубок, с более толстыми стенками. Они и нужны-то только для двух нижних рядов. Установку я проведу на графитовую смазку, а то сейчас менять каждую трубку — это час высверливать: прикипают к котлу. Месяц, максимум — два на трубки и еще трое суток на замену. Но до этого больше 21 узла — только в случае жизни или смерти.

— Добро. Приму к сведению и это, спасибо. И еще, масла не жалейте и дальше — нам сейчас дыма надо побольше.

Глубоко, в потрохах крейсера «обновленный» Лейков вбил заглушку в трубу амбрюшота и усмехнулся своим мыслям. Через секунду он, отдав приказ своему помощнику Вакшину, сменившему погибшего у Чемульпо Зорина, снизить обороты, быстрым шагом направился к корме. Там главный механик крейсера, воровато оглянувшись, подлез к шестереночному нивелиру валопровода корабельного лага и быстренько отъюстировал его на изначальное, правильное значение. После устроенной адмиралом выволочки бывший кандидат наук, работавший в системе Минсредмаша и не раз правдами и неправдами выполнявший задания партии, решил не рисковать. Он беззастенчиво сбил настройки лага, и тот вместо показанных на самом деле без малого 23 узлов упорно выдавал на мостик требуемые 24. Снова полюбовался на дело рук своих и, тихо пробурчав под нос: «Что механика, что электроника, бывалому человеку все можно взломать и хакнуть», понесся обратно, в локальный корабельный филиал пекла.

За это время корабли сблизились до 30 кабельтовых, и Вениамин Вячеславович скомандовал «лево на борт». Зарубаев решил не тратить время на пристрелку (ведь после первого же выстрела японцы неминуемо отворачивали) и приказал открыть огонь из всех орудий на максимальной скорострельности. Увы — попасть с более чем 40 кабельтовых по юрким миноносцам было почти невозможно.

Сразу после первого залпа «Варяга» японское трио развернулось «все вдруг» и отбежало почти на линию горизонта. С «Варяга» попаданий отмечено не было, хотя головной миноносец и получил во время отрыва один 75-миллиметровый снаряд. На мостике японского флагмана в это время произошел забавный эпизод. Когда «Варяг» наконец-то «показал личико», повернувшись к японцам бортом, командир пятого отряда истребителей капитан второго ранга Гендзо Манга мгновенно выкрикнул: «Четыре трубы, это „Громобой“!». Его крик слился с возгласом командира миноносца: «Четыре трубы, это „Варяг“!». До падения первого залпа они еще успели обменяться парой реплик, отстаивая каждый свое мнение. Капитан-лейтенант Иде тактично напомнил старшему по званию, что «Громобой» имеет три мачты, а не две, как показавший зубы крейсер противника. На что получил ответ, что одну могли снять при модернизации или сбить в бою. После падения первого русского залпа Манга бросил на подчиненного победоносный взгляд — в рощице 6- и 3-дюймовых всплесков выделялись два высоченных столба от падения явно 8-дюймовых снарядов.