Все о моей мафии - [59]

Дальше события в Лугано развивались стремительно. В сентябре 1998 года после увольнения Фенини Туровер пришел в «Готтардо», чтобы с кем-то переговорить и что-то попросить. Но в банке перед его носом демонстративно закрыли дверь. Банкиры решили прервать отношения с обоими бывшими партнерами. Для Туровера это было полной неожиданностью. И тогда Туровер сделал звонок в прокуратуру, и его приняла сама Карла дель Понте. Он рассказал все, что знал о российских счетах в банке «Дель Готтардо», в том числе, о впоследствии ставшем знаменитым счете №182605 DIN, открытым на имя Павла Бородина. К этому счету имели доступ еще два человека — дочь Бородина Екатерина Селецкая и президент «Мабетекс» Беджет Паколли. Эту версию событий рассказал мне сам Франко Фенини в интервью, которое мы снимали днем раньше поездки в Цюрих. А посему я не могла не спросить Туровера, что, собственно, привело его к неистовой Карле. По версии Филиппа, Карла сама пригласила его для беседы, ибо вопросы, которые в тот момент были у всех на устах, интересовали швейцарскую прокуратуру давно и «Мабетекс» интересовал ее с момента создания компании. Тут и начался скандал, именуемый «Кремлингейт». Распечатки счетов на имя Бородина опубликовали все ведущие мировые газеты. Павел Павлович Бородин отпирался до последнего, хотя в документах стояла его подпись. Он упорно твердил, что никаких счетов в Швейцарии не открывал, но Фенини подтвердил мне, что именно он открывал этот счет по просьбе «доверенного лица», имя которого он мне не назвал, и версия с фальсификацией подписей вышеперечисленных товарищей представляется мне весьма фантастичной.

Впрочем, дальше события разворачивались следующим образом. Двадцать второго января 1999 года в офис «Мабетекс» ворвались 20 полицейских. Они остановили работу сотрудников, ничего не сообщив самому Паколли. Он находился на пятом этаже и думал, что продолжается перерыв на обед. Но его секретарь не появилась и через полтора часа. Оказалось, что всех клерков согнали в одно маленькое помещение внизу офисного здания. Их продержали там два часа без объяснения причин. Но после этого не последовало никаких уголовных санкций, чтобы хоть как-то оправдать этот обыск. Туда прибыла и сама дель Понте. Информация об обыске попала в российскую прессу. И вот здесь произошло странное. По всей видимости, скандал начал набирать такие обороты, что мог затронуть и президентскую семью. И кто-то объяснил Ельцину, что Скуратова надо убирать. В то время Генпрокуратура вела 4 крупных дела — «Центробанк», «Аэрофлот», ГКО и «Мабетекс», — и все они по касательной проходили рядом с «семьей». Каждое из дел могло повлиять на отставку Скуратова, но активность дель Понте сыграла, по мнению многих, решающую роль. А в августе 1999 года покинула свой пост и сама Карла: ее назначили главным обвинителем Международного трибунала по бывшей Югославии. Швейцарцы назвали это «почетной ссылкой для неистовой Карлы». Позднее обязанности генпрокурора стал исполнять Феликс Бенцигер, а в России место Скуратова занял Владимир Устинов. Бенцигер пытался реанимировать «кремлевское дело», приехал в Санкт-Петербург, чтобы встретиться с Устиновым, но встреча не произвела на него никакого впечатления. В срочном порядке в Питер был выписан следователь Волков, занимавшийся делом «Аэрофлота». Стороны погрозили друг другу пальцем и разошлись. Бенцигер заявил, что не хотел бы, чтобы его родина прослыла прачечной по отмыванию российских денег. Он был не так резок, как его предшественница, но ряд счетов в швейцарских банках он попросил заблокировать.

В Генпрокуратуре РФ с делом «Мабетекс» творилось что-то невообразимое — вначале его вел следователь Воинов, затем Чуглазов, потом Томаев. Мы обращаемся за комментарием к Чуглазову — он нас посылает, по причине того, что больше дело не ведет. Томаев говорит, что только что принял дело и пока не ознакомился. В Швейцарии мы встретились с прокурором кантона Тичино Жаком Дюкри. К этому персонажу мы ехали несколько часов, в результате сытый холеный швейцарский правдоискатель заявил мне, что никаких интервью он мне давать не собирается. Правда, в частной беседе он недоумевал по поводу того, как в России футболят это дело. В Швейцарии один следователь ведет дело от начала и до суда. В России все наоборот. Конечно, я не стала ему объяснять скрытые причины такой волокиты, а ведь они абсолютно банальны. За несколько лет до известных событий Устинов получил от Управления делами Президента РФ, читай, из рук Бородина, роскошную квартиру на Тверской. Этот факт не позволил Устинову усердствовать в деле против Бородина. Так что думать, что до президентских выборов 2000 года оно стронется с мертвой точки, было бы безрассудно. Впрочем, оно и после выборов ничем не закончилось. Эта история интересовала в то время только прессу, которая вела свое независимое расследование. И тут всплыли эксклюзивные костюмы Скуратова, которые в качестве «гуманитарной помощи» покупал ему Па-колли, библиотека и кабинеты мэрии Москвы, которые ремонтировал все тот же «Мабетекс», контракты «Мабетекса» в проекте «Сити». И даже те, кто косвенно был заинтересован в раскрутке скандала, начали жалеть об этом. «Мабетекс», как паук, опутал все структуры власти в России. И если Ельцин утверждал, что слабо представляет, как выглядит рубль, то члены его семьи ловко обращались даже с кредитными картами. И в банке «Дель Готтардо» так же были открыты счета на имя дочерей президента Ельцина — Татьяны Дьяченко и Елены Окуловой.