Все о моей мафии - [47]

Сортировка — это второй и, как показывает мировой опыт, самый эффективный путь работы с мусором. В каждой тонне отходов около 60 процентов может идти на переработку. Бумага и картон — сырье для рубероидной промышленности, черные и цветные металлы должны идти на переплавку, то же относится к стеклотаре и алюминию. Если бы метод мусоросор-тировки был внедрен в стране повсеместно, государственный бюджет, по оценкам экспертов, получал бы около двух миллиардов долларов в год. Но денег на строительство такого комплекса в администрации Истринского района не было. Тогда не было. Но вот чудо. Я поинтересовалась, а что сейчас происходит на Истринском полигоне. Оказывается, там совсем недавно начал работу мусоросортировочный цех. Сортировкой будут заниматься местные жители, а завсегдатаям этих мест — бомжам придется искать себе другую свалку. Именно они — еще одно звено мусорной мафии — самое беззащитное, но не менее криминальное. Подмосковные бомжи обласканы журналистами. А вот на кировские свалки не ступала нога нашего брата. Почему нас понесло в Вятку, я уже и не припомню. Суть, наверное, свелась к тому, что руководство канала запрещало нам снимать только в Москве, обязательно надо было освещать ту или иную проблему из региона. Вятка (бывший Киров) была как нельзя кстати. В области близ города две свалки. На одну из них в деревне Лутягино бомжи приезжают даже из соседних губерний. Туда поехали и мы.

Первому нашему герою Геннадию недавно исполнилось 50 лет. Ни отчества, ни фамилии своей он не помнит. С трудом вспомнил, что родом из Брянска. В 1974 году у него родилась дочь, но он ее никогда не видел, ведь в том же году Геннадий расстался с женой и уехал на заработки. Родители тем временем умерли.

Теперь он совсем один и без жилья. Три года назад появился на кировской свалке. Ночует в вагончике на окраине полигона и жизнью своей вполне доволен. Каждый день он проводит на свалке часов по десять. Собирает стеклотару. Здесь «мусорные люди» живут дружно, драк и ссор почти не бывает. Кировские бомжи традиционно делятся на категории. На самой высокой ступени иерархии — те, кто сортирует цветные металлы и алюминий. Они зарабатывают больше других — около шести тысяч рублей в месяц. Те, кто собирает картон и бумагу, получают от двух до четырех тысяч. На сортировке стеклотары заработок самый скромный — около тысячи рублей в месяц. Зарплату бомжам платит дирекция полигона. Хозяевам выгодно содержать на свалке рабов. Это же неучтенные люди — ни регистрации, ни паспортов у них нет. Налоги они тоже не платят. И в ведомостях не числятся. Директор полигона Сергей Соковнин и не скрывает, что на него работают бомжи и что такая ситуация ему, несомненно, выгодна. Они все равно здесь пасутся, так почему бы не использовать их по назначению. Вечерами на свалку приезжают грузовики, и бомжи забивают их до отказа отсортированным за день мусором. Машины увозят его на переработку. Деньги от перевозчиков — около 200 тысяч рублей в день — получает администрация свалки. На вторсырье хозяин может заработать несколько миллионов. Это еще одна важная статья дохода на любом полигоне. Лишь маленькая толика этой суммы достается бомжам. Наш друг Геннадий всех этих тонкостей не знает. И даже не осознает, что именно он и есть дешевая рабочая лошадь мусорной мафии. В редкие часы досуга он играет на улице с котенком по кличке Цыган. Есть у Геннадия и безобидное хобби. Он собирает на помойке сломанные часы, чинит их и относит к себе в вагончик. Бывшими в употреблении хронометрами увешаны все стены лачуги. Странно, зачем человеку, которому все равно, сколько времени, столько часов. Может быть, они напоминают ему о прошлом ВРЕМЕНИ, об иной, прежней жизни. Но теперь его дом здесь, на мусорной свалке. И дом, надо заметить, неплохой. Тут и умывальник, и печка, и даже маленькая плитка, на которой он готовит себе обед. Все, что он ест, тоже с помойки. Супермаркеты выбрасывают просроченные продукты тоннами. Они и идут на стол местным мусорным жителям. Работающие на помойке волонтеры находят крупные суммы денег и даже оружие. Недавно Геннадий нашел приемник, и теперь он в курсе последних новостей. Впрочем, самая страшная находка — это медицинские отходы — ампутированные конечности, окровавленные бинты. Все это должны утилизировать в печах специальные фирмы. Но медики тоже экономят и везут отходы своего производства на свалки. При виде больничных контейнеров бомжи бросаются врассыпную. Машины с медицинскими отходами привозят на свалки нелегально, в основном ночью и, естественно, за наличные деньги. Везут они СПИД и гепатит, кишечные вирусы и туберкулез. Установить, из каких клиник все это поступило, практически невозможно.

Если раньше на помойках работали бомжи-одиночки, то сейчас трудятся семьями. Баба Маша и дед Володя живут на свалке уже 12 лет. Владимир Геннадьевич собирает стройматериалы, а его жена ищет продукты. Здесь же работает их сын — Анатолий. Занимается любимым делом — сортирует бутылки. Для него помойка — настоящий Клондайк. И только внуки в этой семье не пошли по стопам старшего поколения. Дети Анатолия живут на окраине Кирова, на берегу реки Вятка. Своих родственников они никогда не навещают.