Все о моей мафии - [32]

Для полной картины мне не хватало человеческих историй. Одну из них мы раскопали в Санкт-Петербурге. Это история рабочего Кировского завода Ивана Прокопенко, который начал курить в 11 лет. В голодное военное время курили почти все. Табак подавлял аппетит. А потом, в сознательном возрасте он так и не смог отказаться от папирос. Врачи диагностировали у него рак и удалили легкое. Но даже после этого он так и не смог расстаться с «Беломором». Прокопенко стал первым и единственным россиянином, который через суд потребовал полтора миллиона рублей от табачной компании в качестве компенсации за то, что табак погубил его здоровье. Табачники знали, что могут выйти сухими из воды только в случае смерти Прокопенко. А потому, искусственно затягивали процесс. Они были уверены — истец безнадежен. Прокопенко ждал приговора, а табачники — его гибели. Даже находясь в критическом состоянии, испытывая невыносимые муки, Прокопенко продолжал курить. Он не ел, он только курил. С питерским работягой сражались лучшие юристы табачной корпорации. Они говорили о свободном выборе курильщика и обвиняли Прокопенко, закурившего мальчишкой в войну, в слабоволии. Первое и последнее в России судебное дело против табачной компании закончилось ничем. Прокопенко умер, так и не дождавшись приговора.

Вторая история поразила меня до глубины души. Директор дирекции общественно-политического вещания Первого канала Юрий Никифоров принес мне кассету с копией программы, которая вышла на канале ТВЦ и тоже была посвящена курению. Это была поверхностная работа, но одна из героинь сюжета была просто потрясающая. С помощью коллег с ТВЦ я нашла эту женщину. Ирина Шадрина ничем не отличается от миллионов российских курильщиков. Почти ничем. Несколько лет назад ей ампутировали левую ногу чуть ниже колена. Боль от гангрены была такой, что женщина выла. Муж плакал, когда ее везли в операционную. Сначала Ирина встала на костыли. Но долго ходить на них было тяжело, и тогда встал вопрос о протезе. Сейчас она ходит самостоятельно, но немного прихрамывает. Ирина настолько потрясла меня своим оптимизмом и легкостью, что я и не знала, как показать негативную сторону ее нынешней жизни. И придумала. Я подвела ее к гардеробу и попросила продемонстрировать его содержимое. Оказалось, в нем нет ни одной юбки, и даже летом на отдыхе она ходит в брюках. Нет у нее и обуви на каблуках. А еще Ирина не ходит босиком, не может плавать, не ездит в общественном транспорте. Каждый день на работу и с работы ее возят сын или муж. Она не может пройти больше 150 метров. Начинает болеть вторая нога. Я завела Ирину в ванную и попросила показать, как проходит процедура мытья. Оказалось, что это целый ритуал с участием специального сиденья. Ирина потеряла ногу по своей вине и лишила себя тысячи удовольствий, которые доступны здоровым людям. Она проклинает тот день, когда впервые попробовала закурить. Угроза ампутации второй ноги по-прежнему велика. Но ужас в том, что она и сегодня не может расстаться с сигаретой (о чем в программе я, естественно, не сказала). Между делом курильщица упомянула о своем соседе — дяде Алике, тоже жертве табака. Я тут же зацепилась за эту информацию, и уже через несколько минут мы вошли в квартиру на пятом этаже Ирининой хрущевки.

Нам навстречу выкатился старик в инвалидной коляске. Он был растроган нашим визитом. Вот уже два года Олег Галеев не выходит на улицу. Ему 75 лет. Курить он начал в армии. После пятидесяти перенес сложнейшую операцию на сердце и с тех пор живет с кардиостимулятором. Но курить не бросил. Когда врачи поставили ему диагноз «склероз сосудов нижних конечностей» и пригрозили ампутацией, он все равно не расстался с любимой игрушкой. Ногу ампутировали полностью полтора года назад. И теперь маршрут курильщика дяди Алика — от кровати до кухни и обратно. Встать на протез в таком возрасте уже невозможно. Единственная радость — сигареты. Две пачки в день.

И последний вопрос — цена, о которой я уже упоминала ранее. В самом начале работы над этим расследованием я попросила своих друзей купить мне по пачке Marlboro в тех странах, где они будут отдыхать. И в конечном итоге у нас собралась коллекция со всего мира. Главным был вопрос стоимости. Я сразу перевожу на рубли, чтобы была понятна разница. Так вот в Лондоне пачка Marlboro стоила 300 рублей, в Бангкоке — 100 рублей, в Риме — 89, а в Москве — 30. Экспертиза показала, что пачки, купленные в разных концах света, по содержанию смол и никотина совершенно одинаковые. Значит, вопрос низкой цены и доступности — это вопрос государственной политики. А 30 рублей — это карманные расходы среднего российского школьника. И мальчик, которому мама дала 30 рублей, по дороге в школу встречает таблоиды, на которых крутой дядька стоит с сигаретой и говорит, что жизнь хороша. И когда этот мальчик доходит до школы, в портфеле у него уже лежит пачка сигарет.

Только в середине января 2008 года под давлением общественного мнения правительство подписало международную антитабачную конвенцию. Повышение цен — одно из направлений в рамочной конвенции. А значит, для иностранных гигантов наступят тяжелые времена. Одно но. Наступят они не скоро.