Все нечестные святые - [69]

Порой нам проще быть откровенными с собой и другими на бумаге, и это был именно такой случай.

Дьябло Дьябло сказал:

– У меня есть песня для этих двух сестер, а также маленький совет. Знаю, что вы скажете: «Никто не просил совета ни у тебя, ни у твоей мамочки». Знаю, знаю, и всё же это совет не мой и не моей мамы. Совет дает Фрида Кало, он обращен ко всем тем, кто не может отпустить кого-то. Вот что она сказала: «Нет ничего абсолютного. Всё меняется, всё движется, всё вращается, всё летит и всё уходит». Сестры, подумайте об этом, а я пока поставлю вам песню про любовь и немного про освобождение. Бренда Ли, композиция Break It To Me Gently.

Из динамика заструился голос Бренды Ли, а Франсиско вдруг сопоставил одно с другим: радио, письма, ухающих над ними сов.

Он сказал:

– Слушатели – это пилигримы. И они же написали письма.

Вот так Сория впервые стали отвечать на свои вопросы.

Глава 24

Поскольку Беатрис обладала деятельным и практическим складом ума, она бесчисленное количество раз пыталась представить, как отреагирует семья, узнав о подпольной радиостанции. Она рассматривала все возможные варианты развития событий, хорошие и плохие. Приготовилась к безудержному самодовольству Хоакина, если кто-то из членов семьи его похвалит. Придумала разумные аргументы в пользу того, что Федеральная комиссия по связи не станет охотиться за крошечной радиостанцией на необъятных просторах Колорадо, где радиоволны навряд ли сподвигнут городских жителей массово приникнуть к радиоприемникам в надежде уловить вещание юных радиопиратов. Обдумала, как станет в деталях рассказывать отцу о трудоемком процессе создания маленькой радиостанции. Решила, что радиостанция – хорошее оправдание для использования грузовика, ни для каких других целей не пригодного.

Вот только до этой ночи Беатрис совершенно не думала, какими словами станет оправдывать нарушение самого главного семейного правила. Изначально она и не собиралась его нарушать. Потом Марисита дала интервью, затем радиопередача помогла Дженни, но даже после этого Беатрис не думала, что они с Хоакином снова воспользуются радиостанцией для такой цели. Беатрис вообще не склонна была нарушать правила и считала, что правила можно соблюдать, коль скоро они не встают у нее на пути, поэтому она никогда не влезала в споры, никогда не повышала голос и не вмешивалась в жизнь других людей, ибо терпеть не могла, когда вмешивались в ее жизнь, так что она не привыкла попадать в неприятности. В последний раз она угодила в неприятности сразу после рождения, потому что предполагалось, что она родится мальчиком. (Франсиско и Антония вместе выбрали имя для своего сына – Алехандро Луис Сория. Антония ожидала, что ее сын будет говорливым и лихим, каким был ее собственный отец, пока безвременно не погиб, разбившись на аэроплане. Франсиско представлял своего будущего наследника умным и интеллектуальным ученым, наивно полагая, что лишь мужчина способен мыслить рационально.) Если впоследствии Беатрис и доставляла родителям огорчения, то они не шли ни в какое сравнение с тем шоком, который они испытали, получив на руки девочку. В итоге Беатрис никак не могла предугадать, какие последствия повлечет за собой их смелый поступок.

А теперь она определенно угодила в неприятности.

Едва грузовик медленно въехал в Бичо Раро – с выключенными фарами ради соблюдения секретности, – и тихо припарковался, из темноты перед ним точно призраки стали появляться темные фигуры. Навстречу Беатрис, Хоакину и Питу вышли все члены семьи Сория. До этой ночи Беатрис никогда не видела у них таких лиц, даже когда они смотрели на сообщение Даниэля, адресованное Марисите. Девушка сразу же поняла, что речь пойдет вовсе не о том, как рискованно устраивать подпольную радиостанцию. У них был строгий запрет, и его нарушение влекло весьма ощутимые последствия, а Хоакин и Беатрис балансировали на тонкой грани этого табу.

– Ты нас ненавидишь? – спросила Роза. Она поверила в то, что Хоакин нарушил запрет в тот самый миг, когда он вслух читал письма сестер, и теперь плакала от страха и облегчения, увидев, что сын цел, невредим и никак не изменился. Да, он ослушался, зато не канул во тьму. – Почему тебе вздумалось играть с такими вещами, Хоакин, как будто это пустяки? И это в то время, когда Даниэль потерял всё по той же самой причине!

Хоакин прирос к месту. До сего момента его переполнял восторг после отлично проведенного шоу. Он считал нынешнюю передачу удачной, еще когда писал сценарий, а с поправками Тони всё стало еще лучше; ему нравилась нынешняя передача, когда он ее записывал, а когда услышал свои слова в радиоэфире, то счел сегодняшнюю программу просто отличной и не ошибся. Щеки его до сих пор горели счастливым румянцем, как бывает с человеком, успешно осуществившим свою задумку и знающим об этом. Сегодня случилось его личное чудо, и Хоакин был опьянен этой волнующей святостью. Всю дорогу до Бичо Раро восторг и чувство, что он всё сделал правильно, не давали ему думать ни о чем другом.

Поэтому, услышав такое обвинение, Хоакин просто не знал, что сказать. Слишком велика оказалась пропасть между обвинением и его самоощущением.