Все небеса Земли - [95]

– Кварко-глюонная бомба! Честно говоря, я настраивался на долгие поиски. Очень долгие. Была даже мысль, что они могут не привести ни к чему и тогда придётся конструировать и сооружать бомбу самим. Впрочем, об этом старался не думать. Но всё равно думалось. И тут такой сюрприз! Нет, что ни говори, а значение случая в нашей жизни очень и очень велико. С другой стороны…

– Да ладно вам, Всеволод Александрович, – усмехнулся Конвей. – Они с Мигелем сидели на подиуме рядом с бомбой и прихлёбывали уже остывший кофе. – Какой случай? Господь помог, ясно же.

– Не знаю, не знаю… – покачал головой Всеволод Александрович. – Мне, старому гностику, трудно вот так сразу принять вашу версию.

– Ага, – обрадовался О’Доэрти. – Гностику! Уже легче. Осталось сделать ещё один маленький шажок, и мы с вами придём к полному консенсусу.

– Может быть, – сказал учёный. – Но думаю, всё-таки это случится не сегодня. Если вообще случится.

– Как скажете, – охотно согласился Конвей. – Из меня вообще тот ещё миссионер. Вот стихотворение написать или хороший блюз в кайф слабать – другое дело. Эх, – он вздохнул. – Домой хочется. Соскучился я что-то.

Разговор продолжился за поздним ужином. Детей к этому времени уже уложили спать, и за столом остались только взрослые. День выдался настолько сложным, насыщенным событиями и требующим осмысления, что от предложения Конвея выпить никто не отказался. Пили разное. Всеволод Александрович остановил свой выбор на ледяной водке. Ирина с Мариной предпочли коньяк. Мигель – ром. О’Доэрти – виски. Под это дело Георг Пятый приготовил роскошный ужин из местных консервов и тех продуктов, которые они привезли с собой из Верхнего Яра. Крепкая выпивка быстро развязала языки, и разговор за столом быстро и сам собой перерос в импровизированный совет.

Начал Мигель.

– Я знаю, что такие вопросы хорошо решать на трезвую голову и что некоторые, – он покосился на друга Конвея, – могут вполне справедливо посчитать меня занудой, но всё равно скажу. Нужно решить, что нам делать. Чем раньше, тем лучше. Надеюсь, все понимают почему?

– Почему решить или почему чем раньше? – осведомился Конвей, подливая себе виски. – И, кстати, что я могу сделать, если ты и впрямь иногда полный зануда? Даром что испанец.

– Испанец я только наполовину, – парировал Мигель. – А почему мы не можем быть занудами?

– Я и говорю – можете, – вздохнул Конвей. – Но ты не переживай. Давай лучше выпьем.

– За что?

Конвей задумался не более чем на секунду.

– За скорое возвращение домой, – провозгласил он. – На Марс! Земля велика и прекрасна, несмотря на все здешние заморочки. Но что-то я по дому соскучился.

– Но только с победой, – добавил Мигель.

– А как же!

Выпили, закусили.

– И всё-таки, – сказал Мигель.

– Думаю, у тебя уже есть предложение, – сказала Ирина. – И я даже могу догадаться какое.

– Тут и догадываться нечего, – Мигель покрутил в руке вилку, положил на стол. Откинулся на спинку стула, оглядел всех быстрыми синими глазами. – Я единственный из присутствующих обладаю соответствующей лётной подготовкой. Значит, мне и бомбу сбрасывать.

– Интересно, – сказала Марина. – А я?

– И я глайдером управлять умею, – не отстала Ирина. – Тоже мне, наука.

– Речь не о глайдере, – сказал Мигель.

– Погоди, – догадался Коневей. – Ты «Хват» имеешь в виду? Истребитель-бомбардировщик?

– Его, – подтвердил Мигель. – Глайдер не подходит, сам подумай.

– Думаю, – сказал блюзмен и плеснул себе виски. – Но пока не соображу почему.

– Скорость маловата, – догадался Всеволод Александрович. – Какая максимальная у вашего глайдера? – он посмотрел на Марину.

– Шестьсот пятьдесят в час, – призналась она. – Крейсерская – пятьсот.

– Дозвуковая, – сказал Мигель. – Так я и думал. Как у поршневых самолётов середины двадцатого века. А у МИГ-42 МА максимальная – три тысячи двести в час.

– Это на высоте, – буркнул Конвей.

– Хорошо, – согласился Мигель. – До двух тысяч у земли. Хватит?

– Уйти от демонов или маток-дирижаблей – вполне. Но как ты на такой скорости сбросишь бомбу? Она же, как я понимаю, неуправляемая? – он посмотрел на Всеволода Александровича.

– Нет, – подтвердил тот.

– Погоди, – сказал Мигель. – А ты считаешь, её нужно сбрасывать на эту гору-«муравейник», что мы наблюдали?

– А куда ж ещё? – удивился Конвей. – Одним махом семерых убивахом.

– Вообще-то Мигель прав, – сказал Всеволод Александрович. – Эта бомба уничтожит всё живое до последней бактерии в радиусе семисот километров. И неживое тоже. Ваша гора-«муравейник» превратится в пыль и пепел в любом случае. Нужно только залететь сквозь портал внутрь, сбросить бомбу и вылететь обратно до того, как она взорвётся. Можно даже не особо беспокоиться, что взрыв дотянется до нашего мира сквозь портал и устроит там местный армагеддон в полосе нескольких сот километров. Если мои расчёты верны, а они несомненно верны, портал захлопнется практически в тот же миг, как сработает бомба.

– Мне нравится это «только»! – воскликнула Ирина.

– Прошу прощения, – сказал учёный. – Действительно, не только. Нужно успеть за тридцать секунд.

Повисло молчание.

– Как за тридцать? – спросил Мигель. – У всякой хорошей бомбы есть замедлитель, который можно настроить как надо.