Все не так, как кажется - [35]

Сложнейшая и красивая работа кого-то из нашего рода. Получи в руки, скорее всего, смог бы определить автора по отпечатку ауры. Фактически клеймо. Если, конечно, он мне знаком. Такие вещи часто носят члены семьи, не получившие от рождения таланта. Обычно крестик дарят еще ребенку. Ни у кого вопросов не возникает, но наличие дополнительных амулетов, вроде таких вот запонок, уже говорит о немалом достатке и хороших связях. То есть он человек отнюдь не простой. А прямо не спросишь. Не всегда люди в курсе, что таскают на пальце или в ухе и с какой целью подарено. Запросто могли подарить жена или начальник. Особенно если в качестве клиентов ходят люди вроде нас с мамочкой, и они о том в курсе. Ведь не случайно пересечение, а?

– Присаживайтесь.

Кабинет простой, с большим столом и шкафами с некими юридическими томами за спиной. Рабочая обстановка, ага. Собственно, роскошь отсутствует во всей конторе, но быстро становится ясно – здесь пахнет крупными капиталами. Начиная от ворот, где охранник проверяет документы, просто так на консультацию с улицы не завалишься, и заканчивая деловитыми типами внутри. Причем гулять по коридорам не допустили, секретарша после выяснения, кто и зачем, принялась названивать, и за мной пришел провожатый, доставивший в кабинет без таблички. Видимо, местные и так в курсе, кто где сидит. На дверях фамилии отсутствуют. Только невразумительные должности иногда.

– Ваша фамилия отсутствует в ВИП-списке. Надо было сразу назвать имя матушки.

– Вы Вайнтруб? – с сомнением поинтересовался я.

Навскидку не могу вспомнить никого с такой фамилией.

– Ну что вы, – ответил он со смешком. – Я Лев Алексеевич Левицкий. Фирма начиналась с этого человека, но много лет назад. Сейчас даже среди компаньонов не осталось Вайнтрубов. Просто в определенных кругах компания известна, и нет ни малейшего смысла переименовываться.

– В очень узких кругах прославились?

– Я не ошибаюсь? Вы не представляете, куда попали? – Он искренне удивился и, кажется, не притворялся.

– Вчера погибла моя мать, – сказал без особого раздражения. – В сейфе я нашел вот это, – кинул на стол записку о завещании и визитку. Подумал и добавил договор с Трегубовым.

– Соболезную вашему горю, – наклоняя голову тщательно выверенным образом, произнес Левицкий положенную фразу. Какая все-таки жалость, что нельзя считать образы.

– Благодарю, – столь же вежливо ответил я.

Он снял телефонную трубку и потребовал у очередной секретарши папку, назвав фамилию «Боева» и имя «Яна». На моей памяти она их рядом не употребляла вообще. И по документам нигде не проходила под оригинальными.

– Наша юридическая фирма обеспечивает защиту интересов в ходе коммерческих споров и переговоров международного характера, – принялся объяснять Левицкий. – Точнее, мы состоим в международном объединении юридических фирм, зарегистрированных практически во всех странах Европы, в Северной Америке, Японии, Китае, на Филиппинах, в Индонезии и в нескольких странах Южной Америки.

«До Австралии не добрались?» – захотелось спросить. Только не время для шуток. Он мне объясняет уровень и возможности. Через членов ассоциации решается масса проблем. Причем государственное право может различаться, и профессионалы находятся не по справочнику. Корпоративные законы, банки, транспорт, нефть с газом и слияние-поглощение компаний. Какой занятный бизнес. Картелем пахнет и монополией. При этом придраться нельзя. Ассоциация не есть корпорация. Просто юридические консультации на местах. Сегодня я тебе плачу за помощь, завтра – ты мне.

Тут же в дверь постучали, и пожилая грымза, сидевшая в предбаннике данного кабинета, представила пред очи начальства затребованные документы. Подозреваю, с момента телефонирования первой девицей на проходной, когда объяснял, зачем явился, они уже были извлечены из дальних закромов.

– Прошу прощения, однако по протоколу я обязан удостовериться в вашей личности, – сказал юрист, открыв папку и извлекая оттуда некий листок.

После чего, не дожидаясь согласия, принялся задавать вопросы. Всего их прозвучало не меньше трех десятков, и некоторые были странные. Зато с гарантией – кроме меня, ответа никто не знал. К сожалению, я тоже иногда вспоминал со скрипом. Право слово, давно это было. Удивительно, но мамочка помнила такие подробности.

– В России мы единственные, – откладывая листок, видимо окончательно убедившись в личности напротив, сказал Лев Алексеевич, – занимающиеся вложениями благотворительного траста «Семь родов». И полностью в курсе конфиденциальной информации.

Прозвучало буднично, без подчеркивания. Фактически мне открытым текстом сказано: мы не только представляем общий фонд наделенных талантами выходцев из горной долины, но и сами – одна из ветвей. Не такой плохой вариант для родившегося обычным человеком. Наверняка в целях контроля среди владельцев компании есть представители всех наших родов.

– То есть мы можем говорить открыто, не скрывая тонкости сомнительного свойства за юридически сложными фразами, – уточнил я для окончательной ясности. – О некоторых не вполне чистых занятиях мамочки я осведомлен в достаточной мере.