Все начиналось с детства - [4]
поступок произвёл на меня такое впечатление, что больше я
так не «вскипал», а терпеливо добивался результата в том что
делал. Осетинская пословица гласит: «В терпении золото».
Кое-что, это металлический пистолет, который «стрелял»
пистонами из серы (обязательный атрибут всех мальчишек) и
оловянный револьвер «пугач», стреляющий громко пробками,
летевшими на расстояние до трёх метров.
Мне подарили детское кино, состоящее из картонных
дисков. На одном был изображён какой нибудь зверь (таких
дисков было несколько), а на другом сделаны по кругу прорези.
Если диски на оси вращать в разные стороны и смотреть через
прорези, то звери двигались.
В жизни детство проявляется еще и в том, что ребенок
ложась спать с игрушкой, старается уложить ее так, чтобы ей
было удобно.
Философская точка зрения заключается в том, что разница
между взрослыми и детьми состоит в разнице стоимости их
игрушек.__ Из книг я помню большую сиреневого цвета книгу с
теснённой обложкой и надписью на ней золотыми буквами
«Волшебные сказки». И детский журнал «Чиж».
На одной из страниц «Чижа» была нарисована изба с
печкой внутри. Отовсюду выглядывали испуганные тараканы
с усами. Посреди избы, верхом на коне (палке) сидел мальчик
с мечом (палкой) в руке. Подпись под рисунком гласила:
«Едет Ваня воевать —
Тараканов убивать».
«У тараканов нет прав в доме» (Афганская пословица).
На другой странице было нарисовано окно и прыгающий
в него кот. И подпись:
«Васька кот не оробел
И в окно ускококел».
Наверное, опаздывал на свидание.
Водная процедура
— Всюду водяные брызги,
— Смех и радостные визги.
— В брызгах вся моя семья,
— Хоть купаюсь только я.
Автор неизвестен.
Я очень любил процедуру, когда меня купали. В кухню
приносили ванночку, ставили меня в неё, поливали тёплой
водой, намыливали и снова поливали тёплой водой, чтобы
смыть мыло. Потом происходило главное действие: папа
закутывал меня с головой в простыню и нёс на плече через
коридоры в комнату. Я ничего не видел. Мне казалось, будто
я плыву по тёмному лабиринту, а потом падаю в пропасть —
это папа бросал меня в кровать. И так каждый день.
«Алкоголизм» и «курение» излечимы в
детстве
Водку пить и табак курить
здоровье губить.
Однажды, в четырёхлетнем возрасте, во время семейного
праздника, я восседал со всеми за столом, считая себя тоже
взрослым. Когда всем налили в рюмки, я тоже «потребовал»
себе водки. Папа, как человек умный и рассудительный,
решил, что это мне не повредит и позволил, чтобы мне
«налили» в рюмку. Я выпил и громко заявил, что «повсегда»
это пью.
Когда это повторилось с папиросой — затянулся,
закашлялся и сказал — «кака». В своей последующей жизни
я пил очень мало, только по праздникам, и не выкурил ни
одной папиросы. Это были первые попытки стать взрослым.
Я не оправдал пословицу — река начинается с ручья, а
пьянство с рюмочки.
Спички — не игрушки
— В деревянном домике
— Проживают гномики.
— Уж такие добряки —
— Раздают всем огоньки.
Автор неизвестен.
В те же четыре года, как—то, рассыпал дома по полу
спички из коробка. Папа велел мне собрать их. Но у меня,
как говорили в Одессе, «вожжа под хвост попала». Ни за что
не хотел собирать спички. И чем больше папа «выходил из
себя» — тем больше я упрямился. Кончилось это тем, что во
второй раз в моей жизни получил от папы по попе, и он ушёл.
Я ужасно ревел. А все потому, что нельзя разрешать детям
играть со спичками. Зашла соседка Ирина и забрала меня
к себе. Она успокоила меня, накормила вкусным грибным
супом. А покушать я, на зависть мамам знакомых детей,
любил.
В очереди за хлебом
В 1932 г., в стране, а особенно
в Украине, был неурожай
зерновых. По приказу Сталина
на Украине у крестьян изъяли
все продукты и заблокировали
села.
До апреля 1933 года от голода
(т.н. «Голодомор») умерли
миллионы сельских жителей.
Масштабы украинского
«геноцида» до сих пор точно не
определены.
В городах продавали в
небольших количествах хлеб по
коммерческим ценам.
…Мне уже пять лет. Помню очереди за хлебом в 1933
году. Они тянулись на несколько кварталов. Чтобы купить
«кирпич» хлеба, родителям и соседям приходилось круглые
сутки, поочерёдно,«сторожить» очередь. Иногда, маме и папе
вместе удавалось купить два «кирпичика». А для нас, детей,
очередь была местом игр — одних нас дома не оставляли.
Играли, например, «в трамваи». Вагонами служили
кирпичи. Гвоздём мы процарапывали на земле «рельсы» и
тащили по ним «трамваи». На остановках трамвай ожидали
«пассажиры» — куклы, без ног, без рук, а одна даже без
головы…
Куда девался сучёк?
Кто никогда не был ребенком,
никогда не будет взрослым.
Чарли Чаплин.
В 1934 году приехал из Москвы в отпуск мамин брат,
Давид Мордкович Вязовский. Вместе с ним родители сняли
на месяц дачу около моря, на Французском бульваре.
Мы жили на втором этаже, куда вела деревянная лестница,
переходящая в балкон с деревянной оградой.
Когда шли на море, брали одеяло, на котором лежали на
песке. При этом я говорил:
— «Лежу на пляжу,
— На море гляжу».
Обратно на нем несли меня. Я словно плыл на лодке без
весел.
В доске деревянной ограды балкона было отверстие от
выпавшего сучка.
Оно занимало моё внимание. Я в него смотрел, гудел,
засовывал палец или палку. Это меня не удовлетворяло.
Общеизвестно, что бывших одесситов не бывает. Город Одесса привлекает к себе внимание необычностью своего рождения и развития. Автор постарался в минимально возможном объёме изложить в хронологическом (по годам) порядке важнейшие события из истории города, особенно, раннего периода, начиная с его рождения.
Рассказы букеровского лауреата Дениса Гуцко – яркая смесь юмора, иронии и пронзительных размышлений о человеческих отношениях, которые порой складываются парадоксальным образом. На что способна женщина, которая сквозь годы любит мужа своей сестры? Что ждет девочку, сбежавшую из дома к давно ушедшему из семьи отцу? О чем мечтает маленький ребенок неудавшегося писателя, играя с отцом на детской площадке? Начиная любить и жалеть одного героя, внезапно понимаешь, что жертва вовсе не он, а совсем другой, казавшийся палачом… автор постоянно переворачивает с ног на голову привычные поведенческие модели, заставляя нас лучше понимать мотивы чужих поступков и не обманываться насчет даже самых близких людей…
В литературной культуре, недостаточно знающей собственное прошлое, переполненной банальными и затертыми представлениями, чрезмерно увлеченной неосмысленным настоящим, отважная оригинальность Давенпорта, его эрудиция и историческое воображение неизменно поражают и вдохновляют. Washington Post Рассказы Давенпорта, полные интеллектуальных и эротичных, скрытых и явных поворотов, блистают, точно солнце в ветреный безоблачный день. New York Times Он проклинает прогресс и защищает пользу вечного возвращения со страстью, напоминающей Борхеса… Экзотично, эротично, потрясающе! Los Angeles Times Деликатесы Давенпорта — изысканные, элегантные, нежные — редчайшего типа: это произведения, не имеющие никаких аналогов. Village Voice.
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.