Все мы врём. Как ложь, жульничество и самообман делают нас людьми - [18]

Может быть, человек и стал личностью лишь благодаря способности манипулировать общественным мнением ради собственного блага? Возможно, благодаря умению обманывать мы и научились решать конфликты с помощью переговоров, не прибегая к оружию? И если это действительно так, то как это характеризует нас самих — как хитроумных изобретателей новых методов или как тех, кто по-прежнему не в состоянии решить древние конфликты? Стала ли наша ложь цивилизованной? Или просто наша цивилизация основана на лжи?

Мошеннические приемы

Природа находится в состоянии вечной войны, жестокой и кровавой, но совершенно не похожей на профессиональные войны человечества, которые в наше время все чаще ведутся дистанционно — как, например, высокотехнологичная война в Ираке и «беспилотная» афганская война. Сейчас лишь в США насчитывается 16 секретных служб, и ЦРУ среди них — наиболее известная, но далеко не самая крупная. Если верны слухи о существовании в Китае армии хакеров, то великая информационная кибервойна будущего пройдет совершенно бескровно и, пока она не закончится, никто о ней даже и не узнает.

Сейчас человечество равняется на идеалы Сунь-цзы и Одиссея. Никому из современных полководцев и в голову не придет вести армию в открытую битву с врагом, и давно прошли те времена, когда воины сражались один на один. Во время Второй мировой войны Дэйкину приходилось доказывать, что использование камуфляжа вовсе не пораженческая тактика, а ныне это очевидно, и первостепенной целью обманных приемов и камуфляжа, применяемых НАТО, является сохранение человеческой жизни.

Наполеон вел своих солдат в бой с русской армией в полной уверенности, что пройдет совсем немного времени и француженки нарожают новых бойцов. Окопная тактика Первой мировой войны предполагала четко очерченный боевой фронт, но сейчас мы считаем такую тактику бессмысленной: солдатам приходилось месяцами жить в постоянном страхе и испытывать бесконечные страдания лишь ради призрачной надежды отвоевать несколько метров территории. Основными приемами холодной войны были шпионаж, обман, предательство и секретные военные операции, однако в ней наблюдалась определенная симметрия: противники повторяли действия друг друга, хотя бы на официальном уровне следуя определенным правилам.

Современные же войны ведутся в тайне, причем тайной покрыты даже сведения о насильственных действиях по отношению к мирному населению. Война с терроризмом не имеет ни фронта, ни тыла, ни обряженных в военную униформу бойцов. Мы даже не можем с полной уверенностью назвать ее войной. С одной стороны, нам говорят, что террористов нельзя считать солдатами. С другой — мы слышим, что военные действия США — всего лишь прикрытие, а истинной целью является подавление коммерческого влияния других стран. Если одна сторона вторгается на чужую территорию, якобы защищая свои экономические интересы, то другая совершает нападения под покровом ночи и прибегает к крайней жестокости во время допросов.

Большинству из нас эти приемы кажутся новыми, но лишь оттого, что мы о многом забыли. Во всей истории войн и конфликтов эпоха открытого ведения боя — скорее исключение. Вспомним морского черта. Эта рыба — настоящий ас камуфляжа. Она прячется на морском дне, так что над илом высовывается длинный отросток, вырастающий из ее головы. Этим отростком морской черт приманивает добычу, а когда та приближается, рыба открывает пасть и заглатывает жертву. Для шимпанзе, наших ближайших родственников, нападение исподтишка — единственная военная тактика. Примерно раз в две недели самцы шимпанзе по общему сигналу собираются в группы до 20 особей и осторожно двигаются по направлению к соседней колонии шимпанзе. Там они нападают на слабого и больного самца или детеныша, после чего так же бесшумно отступают. Находки, сделанные в местах древних человеческих поселений, свидетельствуют о том, что подобная тактика применялась и людьми. Излюбленной стратегией человека было создать видимость превосходства. Такая видимость создавалась при помощи внезапности нападения или технологий. Известным приемом было пригласить соседей на мирный праздничный ужин, а потом перебить безоружных гостей.

Именно такие стратегии считаются, согласно Гаагской и Женевской конвенциям, приемами запрещенными: стороны не имеют права использовать мирные переговоры как прикрытие для нападения. Однако в то же время Женевская конвенция допускает применение обманных тактик и камуфляжа в военных действиях. В войне запрещены многие приемы, но далеко не все.

Какое же из двух зол можно считать худшим — «честную» войну с огромными потерями или «предательскую» войну с меньшим количеством потерь, но порождающую больший риск и неуверенность среди мирного населения? И что считать более цивилизованным (если понятие цивилизованности вообще применимо в этом контексте) — когда здоровые и сильные мужчины убивают друг друга на поле боя по заранее установленным правилам или когда война основана на терроре и убийствах исподтишка?

Такая постановка вопроса чересчур однозначна и проста. Обман всегда был частью войны, наряду с открытыми столкновениями и дипломатическими и политическими маневрами сторон. Обманные приемы и камуфляж наглядно демонстрируют сложность нашего отношения ко лжи и предательству. С одной стороны, мы откровенно восхищаемся ловкими мошенниками и тайными агентами, которые, подобно Одиссею, ценят не силу, а хитрость. С другой стороны, мы презираем врага, прячущего лицо и нападающего исподтишка. Возможно, именно благодаря этому парадоксу камуфляжный стиль так хорошо прижился в моде. Наше отношение к хитрости навсегда останется неоднозначным, и мы, подобно греческим трагикам, то и дело будем возвращаться к теме лжи и предательства.