Все мы смертны - [64]
Не менее удивительные результаты получали и больные, обратившиеся в хоспис. Я, как и многие другие, считал, что обращение в хоспис приближает смерть, поскольку больные отказываются от больничного лечения и лишь получают большие дозы наркотиков, чтобы облегчить боль. Однако множество исследований показывают, что все наоборот. В ходе одного из них ученые проследили судьбу 4493 больных, застрахованных в системе Medicare, у которых был либо рак в терминальной стадии, либо терминальная стадия застойной сердечной недостаточности. У больных раком груди, простаты или кишечника исследователи не обнаружили никакой разницы в продолжительности жизни между теми, кто обратился в хоспис, и теми, кто не обращался[105]. А при некоторых заболеваниях, как ни парадоксально, хоспис даже продлевал жизнь. Больные раком поджелудочной железы выигрывали в среднем три недели, раком легких – шесть недель, а при застойной сердечной недостаточности – три месяца. Прямо дзенская притча: вы живете дольше лишь тогда, когда перестаете стараться прожить дольше.
Неужели таких результатов можно достичь с помощью одних лишь бесед? Давайте присмотримся к городу Ла-Кросс в штате Висконсин. Его престарелые жители тратят на врачей и лекарства необычайно мало по сравнению с обычными медицинскими расходами в последние годы жизни. По данным Medicare, в последние полгода они проводят в больнице вдвое меньше времени, чем в целом по стране, при этом нет никаких признаков, что это из-за того, что врачи или сами пациенты решают досрочно прекратить лечение. Показатели по курению и ожирению у горожан близки к средним, но продолжительность жизни превышает среднестатистическую в США на год.
Я поговорил с Грегори Томпсоном, реаниматологом из Лютеранской больницы Гундерсена, во время его дежурства в реанимационном отделении. Дело было вечером; доктор показал мне список больных. По большей части обычные пациенты из палаты интенсивной терапии – тяжелобольные, проживавшие самые трудные дни своей жизни. Вот девушка с полиорганной недостаточностью из-за тяжелейшей пневмонии, вот мужчина за шестьдесят с прободением кишечника, которое вызвало неукротимую инфекцию и спровоцировало инфаркт. Однако в моей больнице в реанимации преобладают другие случаи, а здесь ни у кого не было смертельной болезни, никто не сражался с метастатическим раком в терминальной стадии, неизлечимой сердечной недостаточностью или старческой деменцией.
Томпсон заметил, что, если хочешь понять, что происходит в Ла-Кроссе, нужно вспомнить события 1991 года, когда местные органы здравоохранения запустили систематическую кампанию, в рамках которой медработники должны были обсуждать с больными их пожелания, касающиеся последнего периода жизни. Не прошло и нескольких лет, как у всех пациентов больниц и обитателей домов престарелых и пансионатов для пожилых появилась обязательная процедура: сесть и обсудить вопросы умирания и смерти со знающим человеком. А потом заполнить бланк, где нужно было выбрать варианты ответов на четыре главных вопроса. Вот что спрашивали у людей, находящихся на этом этапе жизни:
Хотите ли вы, чтобы вас реанимировали в случае остановки сердца?
Хотите ли вы, чтобы к вам применяли агрессивные реанимационные процедуры – интубацию и искусственную вентиляцию легких?
Хотите ли вы, чтобы вас лечили антибиотиками?
Хотите ли вы, чтобы вас кормили через зонд или капельницу, если вы не сможете есть самостоятельно?
К 1996 году у 85 % из тех, кто умирал в Ла-Кроссе, было готово подобное письменное распоряжение – раньше таких было всего 15 %, – и врачи практически всегда знали, чего хотел больной, и следовали его воле[106]. Томпсон сказал, что введение этой системы заметно облегчило его работу. Но не потому, что каждый раз, когда к нему попадал больной, у врача были наготове подробные инструкции. “Это же не в камне высечено”, – заметил доктор. Несмотря на все “да” и “нет”, которые люди пишут на бумаге, всегда есть масса сложностей и нюансов. “Дело скорее в том, что нам не приходилось обсуждать это с больным уже в реанимации: очень часто оказывалось, что беседа уже проведена заранее и все готово”.
Естественно, на одни и те же вопросы разные больные давали разные ответы в зависимости от причин госпитализации: одно дело – роды, другое – осложнения болезни Альцгеймера. Однако система, принятая в Ла-Кроссе, означает, что люди обычно уже обсудили все, что они хотят и чего не хотят, до того, как с ними или с их родными случилась беда. Если же пожелания выражены недостаточно определенно, по словам Томпсона, то и тогда “родственники тоже гораздо охотнее идут на диалог”. Главное – именно беседа, а не список вопросов и ответов. Именно беседа снизила медицинские расходы в Ла-Кроссе вдвое по сравнению со средними показателями по стране.
