Всё имеет свою цену - [41]

Мариан отвернулась от меня, отошла и села.

— Я так и думала, Глин.

— И Меддакс тоже может так подумать, — сказал я. — Если же Дестера найдут мертвым и если он в своем завещании хоть что-нибудь вздумал оставить мне, то полиция не будет долго размышлять о том, кто же его убил! Я должен позаботиться о том, чтобы они не могли заподозрить меня…

Я быстро разрезал конверт, вынул из него листок бумаги и стал читать. Дойдя до последней строчки, я почувствовал, что меня сначала бросило в жар, а потом обдало страшным холодом, как будто я стоял на пронизывающем арктическом ветру…

В завещании Дестера говорилось, что поскольку я спас ему жизнь, все, что останется от его состояния после выплаты долгов кредиторам, переходит ко мне. А в случае смерти Элен и при условии, что «Национальная верность» будет обязана выплатить страховую премию, вся эта сумма денег переходит ко мне. Семьсот пятьдесят тысяч долларов!

Мне хотелось выть и биться головой о стену. Я перебросил завещание через стол Мариан.

— Прочти, — дрожащим голосом сказал я ей. — Этот сумасшедший пьяный идиот оставил все мне!

Да, я был достоин осмеяния. Если бы я предоставил Элен действовать самостоятельно, а сам бы держался в стороне, то в результате она бы попала в камеру смертников, а деньги автоматически перешли ко мне…

Но мне захотелось перехитрить всех, и вот к чему это привело. Теперь я даже никому не посмею показать это завещание, так как полиция сразу повесит на меня оба убийства!

Я, как мог, объяснил Мариан, в какое тяжелое положение попал, и она с неохотой, но согласилась никому не говорить об этом завещании…

Я нежно поцеловал девушку и вышел в холл, попросив ее продолжить разбор бумаг.

Льюиса нигде не было видно. Что если этому детективу придет в голову мысль заглянуть в холодильник?! Сегодня ночью во что бы то ни стало надо вынуть оттуда тело Дестера! Но как сделать это под бдительным оком Льюиса?

В раздумьи я зашел на кухню и, отключив холодильник, посмотрел на часы. Ровно полдень. К двенадцати ночи труп должен оттаять.

После этого я поехал в банк, вынул из сейфа револьвер Дестера, завернутый в носовой платок, а на его месте оставил завещание.

Домой я вернулся около часа дня и застал Мариан на кухне за приготовлением еды.

— Холодильник выключен! — сказала она мне. — Это правильно?

— Да, я отключил его, чтобы подготовить к продаже.

В кухню вошел Льюис и стал рассматривать холодильник.

— Я всегда мечтал купить такую штуку, — сказал он. — Если здесь начнется распродажа, то возможно, мне удастся купить его по дешевке. Интересно, как он устроен внутри?

Мне чуть не стало плохо, но я все-таки сдержал себя.

— Он слишком велик для квартиры, — произнес я, стараясь избежать внимательного взгляда Льюиса. — Его наверняка приобретет какая-нибудь гостиница.

— Да, пожалуй, вы правы.

Он еще долго смотрел на холодильник, потом пожал плечами и отошел от него. Мариан приготовила ленч, и мы втроем вынесли тарелки на террасу. После вкусной еды и свежего воздуха Льюис, казалось, оттаял.

— Этот Меддакс напрасно пытается усложнить дело. Всем ясно, что Дестер сам пристукнул свою жену. Во всяком случае, меня это не касается. В данный момент я получил приятную легкую работу и сегодня ночью собираюсь хорошо выспаться, благо Бромвич будет далеко от меня…

Я встал из-за стола.

— Ну что ж, Мариан, нам пора продолжать работу. Мы должны успеть к утру приготовить все бумаги для адвоката.

— Хорошо, — сказала Мариан, — я только помою посуду и приду.

Льюис сказал:

— Я помогу вам. Моя жена считает меня лучшим мойщиком посуды в мире.

Оставив их на кухне, я быстро прошел в кабинет Дестера, закрыл за собой дверь и уселся в кресло за письменный стол. Спрятав револьвер в верхний ящик стола и сунув в карман носовой платок, я надел перчатки и вставил в пишущую машинку лист чистой бумаги. Немного подумав, я напечатал:

«Я вернулся за револьвером. Это конец. Я не хотел ударить ее так сильно, но теперь это не имеет значения, Я сам выбрал себе легкую смерть. Для меня нет больше будущего…»

Спрятав эту записку под кипу бумаг, я посмотрел на часы. Было половина третьего, время тянулось очень медленно. Я с нетерпением ждал вечера. Может быть, где-то в полночь мне удастся освободиться от всего этого кошмара!

В восемь часов мы с Мариан полностью закончили работу: долги Дестера достигли пятидесяти тысяч долларов. Это была окончательная цифра.

Я предложил Мариан сходить в кино, но она не захотела идти одна, а я не решался оставлять Льюиса одного в доме. Он проявлял слишком большой интерес к холодильнику и вполне мог снять бутылки с его крышки, чтобы заглянуть внутрь.

Сославшись на усталость, я проводил Мариан до ее комнаты и, поцеловав, сказал:

— Не думай ни о чем, детка. Спи спокойно, увидимся завтра утром.

Вернувшись в дом, я застал Льюиса в гостиной. Он сидел в кресла перед телевизором и смотрел бокс.

— Эти парни вальсируют по рингу уже десять минут, даже не трогая друг друга перчатками, — сказал он мне.

Я сел в кресло, закурил сигарету и стал смотреть на экран. Когда на ринг вышла следующая пара, я взглянул на Льюиса и увидел, что он уснул. Даже во сне его лицо нисколько не смягчилось: оно казалось вырезанным из камня. Я начал мысленно перебирать все ключевые пункты моего отчаянного плана…