Всё и разум. Научное мышление для решения любых задач - [56]

Миг — и две независимые ипостаси моего ботанства слепились в один ком. Нет, пожалуй, это было все же мягкое слияние двух моих жизней.

Первое, что пришло мне в голову, — нарисовать что-нибудь жидким азотом: много тумана, роскошные расплывающиеся цветы. Вместе с нашим главным сценаристом Джимом Шарпом мы придумали название «Жидкий азот в быту». Я решил, что это забавно. Более того, другие люди тоже так решили. Я выиграл местную премию «Эмми». После этого меня приглашали исполнить что-нибудь из репертуара Человека-физики каждые три недели. Я понимал, что на телевидении возможны любые трюки, стоит только захотеть прибегнуть к спецэффектам, и я, в сущности, могу просто показывать фокусы. А фокусы — надежный способ подольститься к публике, к тому же это очень подходит ботанам с их вниманием к деталям, которых другие не замечают. Я даже попробовал проделать такой фокус — запитать электромоторчик от грейпфрута: естественно, такое возможно, только если спрятать батарейку и проводку. Однако фокусы и волшебство меня совсем не радовали, нет. Я хотел показывать зрителям настоящие чудеса, что-то такое, о чем они и не подозревали, и при этом поставил себе условие: это должны быть настоящие научные опыты. У стенд-апа с наукой много общего: и то и другое зависит от смены точки зрения, которая возможна, только если честно относиться к своему предмету.

Мало-помалу успех моих фрагментов «Кривого эфира» создал мне репутацию хорошего актера и — пусть и в меньшей степени — сценариста. Дальше все цеплялось одно за другое. Два работника KING-TV — Джон Маккенна и Эррен Готлиб — основали собственную телекомпанию и пригласили меня вести цикл образовательных передач по заказу Министерства охраны окружающей среды штата Вашингтон. Цикл назывался Fabulous Wetlands («Чудесные болота»). Думаю, дело было в моей одержимости охраной природы: я же ездил на работу на велосипеде и все такое прочее. Я сочинял шутки, прошло немного времени, настал 1992 год — и мы выпустили пилотную серию цикла «Билл Най — Человек-физика».

Дальше вы, возможно, кое-что и сами знаете. Я вложил в программу всю душу. Я обожаю науку и обожаю юмор. Что может быть лучше, если тебе удается наладить связь со зрителями при помощи юмора и науки, чтобы научить их чуть больше ценить и то и другое? А зрительский отклик на нашу программу не устает меня поражать и восхищать. Мне всегда интересно, как зрители ответят на вопрос: «Что вам больше всего понравилось?» За эти годы мне многие говорили, что для них главное — что это «образовательная передача». Да, я и правда задумал образовательную передачу, и такая она у нас и получилась. Но не забывайте, что телепередача в первую очередь, всегда, во всех без исключения случаях должна была быть развлекательной. Если программа не развлекает, зрителей ищи-свищи. А надежный способ развлекать — это смешить, но, разумеется, лишь при условии, что ты сумеешь рассмешить зрителей. По-настоящему. Всерьез.

В своей телепрограмме я не чураюсь никаких дурацких старомодных шуточек, лишь бы заставить зрителя улыбнуться. Точнее, я заставляю улыбаться свою команду, поскольку во время выступления передо мной именно они. Поскольку съемка у нас однокамерная — и при подготовке «Человека-физики», и на репетициях нашей новой программы «Билл Най спасает мир», — обычно меня не видит никто, кроме съемочной группы. Особенно приятно, когда удается выжать «операторскую усмешку» — то есть когда съемочная группа изо всех сил подавляет хохот. Мне это удавалось даже на «Фокс Ньюс», где стараются ни над чем не смеяться. Съемочная группа вынуждает меня искать смех где угодно. Торт в лицо? Конечно! Въехать головой в настоящие, увесистые деревянные кегли? Запросто! Завязнуть в грязи и притворяться, будто не могу вылезти, потому что и вправду не могу? Хорошая мысль! Ведро воды на голову? Ну, это как-то банально. Комедия положения сочетается с более тонкими, возвышенными шутками: ну например, я объясняю что-то серьезное и вдруг спотыкаюсь о провод и падаю ничком или вскрикиваю от испуга при виде человеческого черепа — мол, я и забыл, что держу его в руке! Наука открывает прямую дорогу к юмору, но иногда юмор открывает неожиданное окно в науку и человеческую природу. Какова бы ни была шутка, если засмеялась съемочная группа, значит, мы попали в точку.

Полезный совет: если на тебя должны опрокинуть ведро воды, когда ты в лабораторном халате (именно такой должна быть стандартная процедура), надень рубашку навыпуск. Тогда накрахмаленная хлопчатобумажная ткань оттолкнет довольно много воды, и она не зальется за ремень. И брюки, а в особенности трусы, промокнут совсем не так сильно, как при заправленной рубашке. Маленький неожиданный урок по гидродинамике.

Казалось бы, мои шалости бесконечно далеки от словесных игр моего отца и его языка «Тут», но, сдается мне, не так уж они и различаются. Оба опираются на сугубо ботанское внимание к внутреннему миру и на соединительную связь, которая возникает благодаря происходящим в результате сдвигам точки зрения. Каким надо быть человеком, чтобы бодро выпалить «Гугдуде тута лулапупатута?»? Каким надо быть человеком, чтобы позволять постоянно издеваться над собой во имя науки? Человеком, готовым поступиться (отчасти) чувством собственного достоинства ради окружающих; человеком, готовым стать объектом шуток, лишь бы преподать важный урок или укрепить чувство общности.