Все голубые фишки - [19]

Так что у начальников участков всегда денежки лишние в кармане водились. А коли есть у молодого мужчины деньги, да вокруг него еще столько веселых бабенок – малярш, штукатурщиц, учётчиц, сметчиц… То трудно было устоять против того, чтобы к вечеру после трудных дел, не закатить в прорабской хорошенький кутеж!

Бывало, приедет начальство на участок – главный инженер СМУ или сам начальник, работа вроде идет – спорится, машины с бетоном подъезжают, кран кирпичи на шестой строящийся этаж подает, сварщики трубопроводы заваривают, плотники опалубку ставят, арматурщики каркасы вяжут… А в прорабской конторе – когда туда начальство заходит – все пьяные лежат. И мастер вечерней смены, и учетчица, и сметчица… А с ними и сам прораб. И все вповалку. Кто с кем.

Бывало.

Случалось и такое.

Многое бывало в длинной трудовой практике Игоря Александровича.

Один раз даже такой вот смешной случай с ним приключился.

Еще в советское время, когда сразу после института отец устроил его в СМУ своего треста – опыта практического набираться было это. Молодой инженер Богуш работал тогда мастером на участке у старого прораба Силантьева – еще прежней советской закалки прораба, не имевшего высшего образования, но построившего сто домов и сто мостов…

В своей работе юный инженер Богуш находил много приятного, о чем свидетельствовал хранившийся у него документ.

Это была объяснительная записка маляра-штукатура третьего разряда Тимофеевой Марии Ивановны прорабу Силантьеву за прогул.

Впрочем…

Игорь Александрович, сам уже не зная, зачем, хранил этот мятый уже листок из тетрадки в клеточку, исписанный корявым неустойчивым женским почерком.

Хранил и порою, усмехаясь своим мыслям, перечитывал.

Документ сей выглядел так:

Прорабу Силантьеву В.С.

От маляра третьего разряда Тимофеевой.

Объяснительная записка.

Вчера двадцатого августа я вышла во вторую смену на объект дом сорок три по строящемуся шестому блоку. Мы с маляром Ивановой должны были красить наличники по второму этажу. Покрасили в квартирах двенадцатой и тринадцатой, и тут мастер Богуш пришел, и дав мне десять рублей, послал в магазин за водкой.

Я сходила в магазин, купила ему водки и принесла в прорабскую, где он сидел один.

Я отдала ему бутылку водки и рубль двадцать сдачи. И тут мастер Богуш И.А. налил мне стакан водки и велел выпить вместе с ним. Я выпила.

Потом мастер Богуш запер дверь в прорабскую и велел мне раздеваться. Я разделась, и мастер Богуш И.А. стал меня пихать.

После этого, я оделась, пошла в раздевалку, переоделась в чистое и ушла домой, потому как пьяная уже не могла смену доработать.

А на утро, двадцать первого августа, когда я пришла на смену, мастер Богуш потребовал написать объяснительную за прогул.

Вот моя объяснительная.

Рабочая маляр третьего разряда СМУ -43 треста Спецстрой Тимофеева.

Член ВЛКСМ.

Богуш иногда доставал эту смешную бумажку, что вместе с другими памятными документами – почетными грамотами, вырезками из газет, где писали про успехи его участка, СМУ или треста Универсал… доставал и перечитывая улыбался воспоминаниям далеких лет.

Вот и теперь, зайдя в юридическую службу своего треста, и увидав там тихоню – немолодого уже очкарика Чувакова с практиканткой Лёлечкой, Богуш возмущаться не стал – чего не бывает. Любовь зла, полюбишь и козла. …

А Лёлечке вообще всегда нравились умные мужчины, старше ее.

Про ее вкусы в одном модном телешоу очень хорошо как-то сказала одна модная писательница. Когда ведущий спросил писательницу, каких любовников та предпочитает как преимущественно-возбуждающий её тип, писательница ответила, что сексуальность мужчины для нее напрямую ассоциируется с его умом.

Во как!

Лучше не скажешь.

Это совершенно про нее, про Лёлечку.

А Борис Эрданыч.

Боря.

Ну зачем?

Ну что вы делаете?

Ну не надо!

Говорила это шепотом с предыханиями, а сама хотела, чтобы он делал, делал, делал.

Чтобы не прекращал и не прерывался.

На третий или на пятый день работы стажером юридической службы Лёлечка вдруг почувствовала необходимость одеваться так, чтобы выглядеть особенно привлекательной.

Учась в университете, Лёлечка ездила в Германию и даже в Америку и знала, что там на работе не принято выглядеть сексуальной. Не принято накрашиваться и надевать наряды, открывающие грудь, коленки, живот и подчеркивающие крутизну попки.

Одежда офисной бизнес-вумэн должна быть официально строгой и вид женщины в конторе не должен навевать ее коллегам мужчинам никаких романтических надежд и ассоциаций.

Но то ведь там – в Германии и в Америке.

А мы то ведь не немцы…

Поэтому, мечтательная Лёлечка уже на четвертый день своей стажировки надела такую открытую и полу-прозрачную блузочку, а под нее надела такой тугой и смело-открытый черный лифчик в кружавчиках по верхнему короткому обрезу, что ходить по коридору офиса без жакетки – без острастки быть грубо изнасилованной – было просто ну никак нельзя. Но то по коридору. А в комнате их юридической службы, куда никто не заходил, жакетку можно было и снять, под предлогом жары.

Бедный Борис Эрданыч.

Первые пол-дня он упрямо и мужественно делал вид, что увлечен составлением очередного пакета договоров с субподрядчиками.