Все дьяволы здесь - [135]

– Ну, – сказал Дюссо, глядя на молодого парня, – кое у кого оно есть.

– Да, месье.

– Если ты знал, что эти двое на нашей стороне, – спросил Даниель у отца, – то почему ты так долго тянул с этим? Зачем рисковать, ведь Жирар и другие охранники могли нас убить?

– Почти что и убили, – сказал Гамаш. – Я думаю, Жирар убил бы меня, если бы ты не вышел. Это их отвлекло. Дало мне шанс. Ты спас мне жизнь.

– Мы не могли остановить их раньше, – сказал Дюссо. – Против Жирара и Пино у нас были улики, а против ГХС – нет. Они подставляли под удар Кароль Госсет. Нам нужно было, чтобы Жирар и Пино принесли эту папку главе компании. Чтобы она приняла папку. Нам требовалось доказательство того, что преступление в компании осуществляются на самом верхнем уровне. К тому же Пино должен был сесть за стол совета. И если уж мы заговорили об этом, то нам пора. Заседание вот-вот начнется.

– Сначала нужно взять доказательства, – сказал Арман и сообщил, где он их спрятал.

– А ты разве не идешь? – спросил Дюссо.

– Нет. – Он повернулся к Даниелю. – Вместо меня пойдешь ты.

Объяснив сыну, что он должен будет сделать, Арман добавил:

– Слава богу, что ты работаешь в банке. Это нужно сделать максимально корректно, и ты для этой роли подходишь, как никто другой.

Даниель покраснел как рак и кивнул:

– Я все сделаю.

– А ты что собираешься делать? Сидеть на лавочке и попивать «Перно»? – спросил Клод.

– И почему мне постоянно задают этот вопрос? – возмутился Арман. – Нет, я поеду познакомиться с внучкой.

Арман заехал в свою квартиру, мечтая по-быстрому принять душ, переодеться и проглотить две таблетки аспирина, чтобы голова не болела. Вообще-то, у него болело все тело.

Кроме сердца.

Он позвонил Рейн-Мари и рассказал ей обо всем, что случилось. Она передала это Жану Ги. Одна Анни пока оставалась в неведении – приходила в себя.

– Папа, ты ее видел? – спросила теперь Анни хрипловатым голосом. – Ее зовут Идола.

– Идола, – прошептал ее отец. – Идеально. Она идеальна.

Он посмотрел на Жана Ги:

– Дашь мне ее подержать?

Отец Идолы поднялся и осторожно передал дочку деду, заглянув ему в глаза:

– Мы в безопасности?

– Oui.

Арман подержал внучку у себя на руках и неохотно вернул отцу.

Жан Ги сел и, закрыв глаза, принялся баюкать дочку, чувствуя, как ее сердце бьется рядом с его, а маленькие ножки упираются в рваный шрам на его животе.

Даниель обошел вокруг стола и, остановившись рядом с Аленом Пино, прошептал ему на ухо:

– Вы сидите на моем месте.

– Что тут происходит? – спросила председатель.

– Он продал свое место в совете, – объяснил Даниель.

– Это ложь, – возмутился Пино. – Я понятия не имею, кто он такой.

– Прекрасно знаете, месье. Всего несколько минут назад вы пытались меня убить.

– Это какая-то нелепица, – сказал Пино, обращаясь к своим коллегам по совету.

– Вы участвовали в заговоре с целью убийства главного архивариуса и главного библиотекаря, а также одного из сотрудников ГХС, мадам Северин Арбур, – сказал Клод Дюссо. – А также вы покрываете преступную халатность ГХС Инжиниринг, приведшую к гибели десятков тысяч людей.

В зале заседаний совета поднялся гвалт, прозвучали требования к главе компании сделать что-нибудь.

– Прошу тишины! – потребовал Дюссо.

Он вкратце объяснил им происходящее.

Сход с рельсов поезда в Колумбии. Вопросы, задаваемые журналисткой. Ее посещение водоочистной станции и старой шахты. Как следствие этого, ее убийство в Патагонии. Недавнее нападение на финансиста Стивена Горовица. Убийство Александра Плесснера.

– Но с какой целью? – спросил бывший президент Франции.

Клод Дюссо вкратце, точными словами рассказал им про шахту. Про неодим. Про тайные поставки руды. Про использование редкоземельного металла в самолетах, которые потерпели катастрофу.

Перечисляя трагические эпизоды, префект чувствовал, как в нем начинает закипать неконтролируемая ярость. Голос его зазвучал громче, когда он начал рассказывать про обрушившиеся мосты. Про сошедшие с рельсов поезда и упавшие лифты.

Дойдя до последнего пункта, он все-таки потерял контроль над собой:

– И атомные электростанции.

Он шарахнул кулаками по столу с такой силой, что все члены совета вздрогнули, и прокричал, срываясь на визг:

– Да бога ради! О чем вы только думали?

Глаза его наполнились слезами, и он замолчал. Взял себя в руки.

– Вы знали. Некоторые из вас знали. – Он посмотрел на мадам Рокбрюн, которая встретила его взгляд без малейшего смирения. Потом повернулся к Алену Пино. – Ты, кусок дерьма, ты знал об этом. И ты позволил этому продолжаться.

В зале воцарилась полная тишина. И он спросил себя, кто из этих людей сожалеет о погибших и о тех, кто еще, может быть, погибнет. А кто думает только себе.

– Несколько лет назад к вам обратился Стивен Горовиц и сообщил о своей озабоченности, не так ли? – заговорил Даниель, давая префекту возможность перевести дыхание. – Вы обещали разобраться, но вместо это развернули операцию прикрытия. И когда он понял это и собрал улики, вы начали против него кампанию, которая закончилась покушением на его жизнь вечером в пятницу.

– Это ложь, – заявила Эжени Рокбрюн. – Клевета.

– Это правда, – возразил Клод Дюссо. – Месье Горовиц распродал свою коллекцию живописи. Собрал сотни миллионов долларов и на эти деньги выкупил место месье Пино в совете.