Все дороги ведут в Рим - [58]

Итак, наконец Август в открытую сразился с Бенитом. И первый удар разбил ему лицо в кровь. Но Постум не упал, он на ногах. Момент был не самый подходящий. Но подходящего можно прождать всю жизнь и не дождаться.

– Как ты думаешь, Философ, что теперь сделает Бенит?

– Отправит Макрина воевать с монголами.

– Макрин погубит новые легионы. И так Пятый легион целиком в плену. А войска Макрина монголы уничтожат. Ты же знаешь Бенитову доктрину – он велит солдатам кидаться на варваров с мечами в руках. Он в плену собственных фантазий и требует от подданных их воплощения.

– Как любой правитель, – уточнил Элий. – Человек – капризное существо.

– Так что же делать?

– Кто командует экспедиционным корпусом в Готии?

– Цезон Галл, легат Восьмого легиона. Брат сенатора Луция Галла.

– Не лучший выбор. Как полководец он – ничтожество. – Элий задумался. – Но все равно стоит попробовать. Ты – император, то есть главнокомандующий. Явись в лагерь и потребуй передать командование лично тебе. Правда, полномочия Бенита ещё не истекли… – Элий задумался. – Если бы тебе уже исполнилось двадцать, то Цезон Галл был бы просто обязан тебе подчиниться.

– Мне исполнится двадцать в четвёртый день до Нон июля, – напомнил Постум, как будто опасался, что Элий мог забыть день его рождения.

Тот кивнул – он помнил число. Вот только не знал, как сжать время, которого слишком много осталось до роковой для Бенита даты. Так всегда в жизни: ждёшь слишком долго, бесконечно долго, все нужные события промелькнут, все случаи упустишь. А когда наконец дождёшься, времени вдруг останется до смешного мало. Оказалось, что все растрачено на ожидание. Там были – годы, а сейчас – миг. Он ждал двадцать лет, чтобы явиться на помощь сыну. И вновь ещё не его час.

– Судя по данным разведки, которые я получил от Рутилия, минуя «Целий», монголы нападут раньше. Ну пусть даже в июле я буду уже иметь право. Что тогда? За считанные дни уже ничего не сделать.

– Если Цезон Галл согласится тебе подчиниться, ты арестуешь Макрина и вызовешь в лагерь Гнея Рутилия. Он сможет организовать оборону.

– Но ты не уверен, что Цезон Галл мне подчинится?

– К сожалению, не уверен. Он даже может попытаться тебя задержать. Так что возьми с собой две центурии морской пехоты. А лучше три. Для охраны. Цезон Галл побоится действовать с большим шумом.

Август кивнул. Да, Цезон Галл побоится действовать открыто. Тем более что «Целий» доносил (опять же лично Августу), что часть легионеров на стороне императора, а не Бенита, особенно после неудачной афёры в Африке.

Если бы можно было удержать варваров на несколько месяцев от нападения! Элий подумал о Трионовой бомбе. Будь у Рима сейчас бомба, они могли бы это сделать. Но он сам остановил Триона. Ошибся? Или все же был прав? Вопрос не из простых: можно ли ошибку Бенита исправить с помощью бомбы?

– Может, договориться с Бенитом… – попытался рассуждать вслух Постум. – Он, конечно же, зол на меня, но я бы попытался немного его пошантажировать и…

– Нет! – пресёк его сомнения Элий, будто мечом рубанул, отсекая напрочь сомнения. – Никаких договоров с Бенитом. Его место на помойке. Ты его пережил. Теперь – твоё время. Его время вышло. – И хотя он говорил негромко, Постуму казалось, что Элий выкрикивает эти слова.

– Погоди! – Постум затряс головой. Ему показалось, что отец рассуждает о вымышленном мире. – Так в политике не поступают.

– Здесь речь не о политике – о чувстве времени. Сейчас – твоё время. Бениту могут подчиняться все легионы Империи, а тебе – одна когорта. Но ты выиграешь. Потому что когорта эта пойдёт с тобой, а его легионы пошлют Бенита к Орку в пасть.

Никто из советников Постума не говорил с ним так. Не потому что не смел, а потому что никто из них не оперировал такими категориями. Даже поучения Гэла, гения, были по-человечески мелочными и практическими. Никто не рассматривал категорию времени как элемент политики.

Постум был ошеломлён.

– Значит, я должен…

– Смотреть на него как на человека, который остался во вчерашнем мире. Он опасен. Но он в клетке своего «вчера». В «сегодня» ему не выйти.

Император поднялся, прошёлся по каюте.

– Значит, я обязательно выиграю? – спросил, сдерживая улыбку.

– Нет. Не обязательно. Но Бенит обязательно проиграет.

– Если честно, то проигрывать не хочется, – признался Постум. – Так что постараемся выиграть.

С точки зрения политика, слова Элия могли показаться бредом. Но Постум чувствовал, что отец прав. И ещё почувствовал, что именно в эту минуту должен вручить отцу давно приготовленный подарок. Прежде медлил. Теперь решился. Император поставил перед Элием на стол плоскую коробку.

– Открой! – не попросил – приказал.

Элий взялся за крышку, и у него задрожали руки. Он уже понял, что в коробке. Развязал ленты, но снять крышку не мог. Посмотрел на Постума. Тот торжествующе улыбался.

«Только бы он не сломался… Только бы смог все свершить… Мой мальчик…»

Элий открыл коробку. Внутри лежала новая белая тога гражданина и поверх – указ императора о присвоении Гаю Элию Перегрину римского гражданства. Отныне он должен именоваться Гай Элий Мессий Деций.

ГЛАВА X Игры Постума против Цезона Галла