Все дороги этого мира - [51]

Торивердиль попал в ловушку по собственной глупости и лени. Сидя в каменном мешке за спиной странного существа, Тори с некоторой отрешенностью думал о своем будущем. "Какое может быть будущее, если я не могу выбраться из этого мешка?". Эльф горько рассмеялся над своими нелепыми мыслями о будущем. Жить пятьсот - семьсот лет в этом мешке? Это ужаснуло эльфа еще больше, чем свой одинокий смех. "Жить? А если я не буду есть и пить, то больше трех десятков дней не протяну", - порадовался эльф. Так за одно мгновение семьсот лет сократились до трех десятков дней. Что делать эти дни? Ранее попробовав выбраться, эльф узнал, что мешок представляет собой камень, скрещенный с материалом, или окаменелый материал. Размером мешок был в три роста эльфа. На дне мешка было много трухи, земли. Это эльф определил на ощупь, было темно. На верху мешок завязывался на такую же каменную веревку. И судя по движению, великан таскал мешок за спиной. Не часто, но эльфа потряхивало, как будто великан перепрыгивал через расщелины. Тори пытался добраться до верха мешка, но абсолютно гладкая каменная ткань не давала этого сделать.

Печально сидя на куче земли, Тори подумал, что он, наверное, сидит на том, что осталось от остальных несчастных, которые попали в мешок великана. Больше всего Тори обижало то, что он так и не узнал ответа на свой вопрос. Ему показалось ужасно неправильным, но здесь уж Тори подумал, что в данном случае все закономерно. Плакать по собственной судьбе у эльфа не оставалось сил. Он свернулся в позе зародыша и приготовился медленно умирать. Усталость и относительная безопасность прислали Тори сладкий сон. Ему приснился день его позорного изгнания. Тори оставался невидимым для других и не мог влиять на события.

В маленькой комнатке для утренних созерцаний его друг по виноделию и старший ученик эльфовских виноградников Мальдиваэль в неподобающей для утреннего созерцания позе слушал одного из Совета. Тори не помнил его имени, но точно знал, что этот член Совета один из самых значительных, то ли правое, то ли левое крыло главы Совета.

Мал заламывал руки, очень волновался, хмурился и вел себя несколько непочтительно. Тори показалось, что разговор подходит к концу, и он огорчился, что опоздал.

- Послушайте, Вы, что действительно считаете, что это справедливо? Я не смогу себя так вести с Тори. Вы это понимаете?

Мал уставился на посетителя умоляющим взором. Тори посочувствовал своему другу. Старый, если не сказать древний, эльф очень безжалостно и почти обречено улыбнулся Малу. Внезапно, он упал, его глаза оказались вровень с глазами Мала, который уже успел завести правую ногу за ухо.

- Все зависти от точки зрения. Мы можем приказать, и мы приказываем. - Мал гипнотически кивал на эти слова старика. - Мы должны изгнать Тори без всяких объяснений.

- Я не смогу, - Мал все еще сопротивлялся. - Он мой друг. Хоть это понятно?

Мал пытался вскочить, не вынув ногу из-за уха. Вышло комично, Тори развеселило зрелище Мала-крабика.

- Ты сделаешь это, - старик-эльф давил на Мала.

- Но почему Тори? Он один не сможет, - Мал метался, старался затянуть разговор, пытался правильно дышать, и сбросить с себя силу старого эльфа.

- Он не один. Каждая долина изгоняет по одному из эльфов.

Мал застонал, сжав зубы. Он, как самый впечатлительный малый из знакомых Тори, сумел представить себе ужас, и отчаяние своего друга Тори, а теперь помножил их на количество долин. Для столь нежного малого этого оказалось достаточно. Мал заплакал.

- А его семья? - сквозь слезы спросил Мал.

Внезапно Тори оказался у себя дома. Все семейство сидело на кухне.

Никто не ел, не пил, не говорил. Тот самый эльф, который говорил с Тори в день изгнания был на кухне.

- Понятно? - спросил он, и Тори опять огорчился, понял, что пропустил основные объяснения.

Сестра Тори - Лави в упор посмотрела на гостя. Она была единственная, кто смотрел в глаза гостю.

- Нам никак не отвертеться? - в отличие от Мала, Лави говорила спокойно.

- Да, - короткий, как удар ответ.

- Мы сделаем все, но я прошу Вас хоть немножко с ним поговорить.

- Почему меня? - эльф вытянул губы трубочкой, и стал похож на эльфийскую рыбку банбаю.

- Никому из нас нельзя, мы не сможем. Я же не маленькая, понимаю, но с Тори надо поговорить Вам, Отшельник, чтобы он не сошел с ума.

Невидимый Тори поразился своей сестричке, но еще больше он удивился, что с ним говорил Отшельник. Всем было известно, что Отшельник - глава эльфовского Совета.

- Хорошо, я сделаю это сам, - он поклонился юной Лави.

Эльфийка опустила глаза и потихоньку спросила:

- Почему Тори?

- Он подходит, здесь ничего личного. Его рекомендовали несколько эльфов, в том числе и учитель.

От таких слов Тори резко дернулся и проснулся. Он все еще был в каменном мешке. В горле пересохло, но из глаз полились слезы облегчения. Во-первых, Тори понял, что изгоняли не его именно, а его, как подходящего. Во-вторых, его продвинул учитель, а учитель никогда ничего плохого не сделает, учитель счел его достойным. С другой стороны, встал вопрос достойным чего? На этот счет у Тори возникло две версии: унести проклятие с долины или про йти испытание. Как только он сделает, что надо, его пустят назад. Тори безумно захотелось жить. Он еще раз и еще раз пытался выбраться, но безрезультатно. Обессилив, эльф опять заснул.