Все дни, все ночи. Современная шведская пьеса - [12]
Шиве. Господин Стриндберг... брошенное вскользь замечание... по поводу размеров вашего... это ведь только шутка... не имеет никакого значения, господин Стриндберг...
Сири. Скоро ты, пожалуй, начнешь рассказывать, как трахал эту семнадцатилетнюю Марту...
Стриндберг(в бешенстве). Ты что же, может, полагаешь, будто я по собственной воле залез на эту распроклятую шлюху?!
Сири. ...а разве?.. Ну-ну...
Стриндберг. И все повторялось — повторялось снова и снова. Мелкие булавочные уколы. Моя обожаемая супруга улыбалась, шутила, пила — и тут начиналось. Ах, малышка Сири... ах ты, прелестная стервочка... свинья... с похотливыми, залитыми алкоголем глазками и пикантными шуточками... (Орет.) Как будто всегда болт виноват, коли гайка велика!!! А у всех слюнки текли!.. Интересно!.. Вы помните, в Гре, фрёкен Давид! Не могли же вы забыть! (Замолкает.) На следующий день, раздраженный до самых гениталий, я отправился в Женеву, в бордель, прихватив с собой врача. Строго научно. Контроль! Испытание мужской силы — не первое, кстати, — которое я назвал бы «Похищением Прозерпины»! Представьте себе, господин Шиве, статую Бернини — свободная скульптурная группа без точки опоры! Сдал на анализ сперму — признана фертильной. Потом произвели обмер — в возбужденном состоянии. 16 на 4 сантиметра, господин Шиве! 16 на 4! Научно проверено!
Шиве(с туповатым видом). Шестнадцать на четыре.
Стриндберг(торжествующе). Вот именно!
Шиве. Шестнадцать на четыре... четыре сантиметра — это в окружности?
Стриндберг(взрывается). Осел! Длина 16, диаметр 4! Это диаметр!
Шиве. Ах, диаметр, ага... (Похоже, напряженно размышляет.) Сам я обычно поперек не меряю... но может, и стоит... пожалуй, вы правы...
Стриндберг(заинтересованно и дружелюбно). Окружность определяется таким образом: берут диаметр, делят на 2 и получают радиус, а потом вычисляют по формуле 2 Пи Эр!
Шиве. Два фи... эр?
Стриндберг. 2, умноженное на Пи, умноженное на радиус. Пи равняется 3,14, это величина постоянная. Радиус в нашем случае составляет 2 сантиметра. Следовательно, окружность будет 2, умноженное на 3,14, умноженное на 2. Получаем 12,56 сантиметра. Большая разница!
Шиве. Конечно... конечно... огромная...
Стриндберг. 4 сантиметра в окружности — это же вот такой!.. Как карандаш!
Шиве. Конечно. Разумеется.
Стриндберг(деловито). У меня же окружность 12,56 сантиметра. Совершенно точно. Я уже раньше вычислял.
Шиве. Я вам полностью верю... полностью... (Пытается запомнить.) Два, умноженное на Пи, умноженное на радиус... два, умноженное на Пи, умноженное на радиус..
Давид. Господи, и чем они занимаются...
Стриндберг. Математикой!(Тихо.) 16 на 4. Вот так на ложных предпосылках складывается общественное мнение. (Молчит.) А она все равно продолжала кидать камешки в мой огород. Свою же собственную неверность (мрачно смотрит на нее) — со всеми этими бесталанными театральными фанфаронами и пучеглазыми чухонцами — настоящее моральное преступление с возможными последствиями — внебрачными детьми, сифилисом, — естественно, оправдывала перед окружающими тем, что она называла... моей слабостью. (Кружит по сцене, среди кулис, мечется, не находя себе места, со все более нарастающим сдержанным бешенством и подавленным отчаянием. На фоне кулис, размалеванных львами, мускулистыми дикарями и индейцами, он кажется совсем маленьким, по-детски хрупким.) Это я-то слабый! Я, который исколесил всю Францию третьим классом, включая пешие переходы с тяжелой поклажей! За 21 день! Совершал восхождение на горные вершины, верхом, за сутки покрыл расстояние от Веве до Лозанны и обратно! (Теперь уже не скрывая отчаяния, со слезами незаслуженной обиды на глазах.) Этим летом, с риском для жизни, переплыл Фирвальдштетское озеро! Ледяная вода, смертельный страх! Прошел на веслах от Чуммендэ до Даларэ и обратно, один! И так далее и так далее! И я после этого слабый! Почему же я все это тогда проделал?
Давид. Хороший вопрос.
Шиве. Успокойтесь, господин Стриндберг! Господин Стриндберг!
Стриндберг(садится, зажав голову между руками, дрожа всем телом). Я понимаю... это смешно. Я не имею права так унижать себя. Господин Шиве, почему я вынужден, почему они заставляют меня так унижаться... должна же существовать возможность жить по-другому... разве это обязательно! Странно... что все эти нападки на мое мужское начало, на самца во мне причиняют такую боль. (Замолкает, раскачивается всем телом взад и вперед.) Что ж, пожалуй, и верно. Я не гигант... в спокойном состоянии вовсе не гигант. Но в возбужденном — вполне нормален. И вся эта болтовня... в конце концов... это стало важным. Помню, еще во времена Красной комнаты... прохаживались на мой счет. (С нарастающей иронией и отвращением.) И решили устроить смотр петушков — в присутствии свидетелей, среди них и одна шлюха, — на свежем воздухе, позади трактира в Юргордене. Шлюха — Белая Медведица, между прочим, — оценила меня на «хорошо», правда, без плюса.
Давид. Пожалуйста, ну пожалуйста. Перестаньте.
