Все, что дорого и свято! Семейные хроники - [10]

Нарочно делает второй.

От них одни лишь только беды,

Два «Я» живут в душе одной!

Как тяжело от двух мне этих,

Всю жизнь мне с ними не везло:

«– Не захватить ли нам „Я“ третье?

Уж воевать, так заодно!»

Моя дорога

Прости меня, я спотыкаюсь,

Дороги нет и тьма кругом.

Уж силы нет, но попытаюсь

Идти по жизни напролом.

Пусть нелегка моя дорога

И нет просвета впереди,

Но остается не так много.

Уж лучше быть всегда в пути.

Смотрю назад – всё в жизни было,

Не гладко может иногда,

Но стороной не обходила,

Со мной любовь всегда была!

Для нас с тобой в мороз, метели

Среди зимы цвели сады.

Но ты упал, оставил ты

Меня стоять на полдороге.

Я испугалась, не дойду!

Какой-то миг дрожали ноги.

И вот, как видишь, я иду.

Я всё прошла, и даже больше.

Несла груз, брошенный тобой.

Теперь остановиться можно,

Наш младший сын совсем большой!

Военнная юность

Сын взрослый попросил однажды:

«Мать, расскажи мне про войну!»

Я начала рассказ не сразу,

Сама не знаю, почему.

Обрывки тех воспоминаний

Прошили времени броню.

Чем дальше – выше осознанье,

Подобно вечному огню.

Сердца в тревоге замирали

От сводок Совинформбюро.

Своих ровесников теряли.

Не в силах описать перо!

Когда в наш дом вошли фашисты,

В лицо я плюнула врагу.

Он зашипел: «Ты коммунистка!»

Цепляя петлю к косяку.

Но сапожищем чин повыше

Толкнул, скрывая неприязнь:

«Мы партизан укрывших ищем,

Марш всем идти смотреть на казнь!»

Срывался с крыши ветер бешен

Над Рузой стаей сизарей,

Когда здесь Солнцев был повешен,

Кричало всё в душе моей!

В неволе рабской не остаться!

Пришлось сквозь фронт в снега ползком

К Москве ночами пробираться,

За зло сквитаться чтоб с врагом.

Тогда не всех на бой призвали,

Не всем хватало сил и лет.

Но мы себе их прибавляли,

Войны оставлен черный след!

Мы очень рано повзрослели,

Встав под бомбежки у станка,

Мы с ополченьем у траншеи,

Встречали злобного врага!

Те годы мною не забыты,

Хоть много времени прошло.

В чужой стране сестра убита.

А до Победы пять шагов!

Ей цену знают ветераны,

А вкус и цвет – простой боец.

Вселенский голос Левитана

Тогда сказал – Войне конец!

Как дети, плакали солдаты

От наступившей тишины.

Последний залп из автомата —

За не вернувшихся с войны!

Осталось двадцать миллионов

Лежать безвременно в земле,

Убитых новых сверх ньютонов

Мы потеряли в звёздной мгле.

Мы никого не позабыли,

Ваш подвиг в памяти храня.

Чтим безымянные могилы

При свете вечного огня!

Сорок первый год

О грозной юности далекой

Пытаюсь детям рассказать.

Страну от участи жестокой

Ушли мальчишки защищать.

Конец июня, сорок первый,

Звонок последний отзвучал.

Мы, как невесты в платьях белых,

И до рассвета школьный бал!

От первой в жизни папиросы

Казались мальчики взрослей.

Краснея, нам дарили розы…

Как заливался соловей!

Сулил открыть нам мир огромный,

Всю даль не пройденных дорог!

Внезапно куст сирени вздрогнул,

Певец любви для нас умолк…

«Сколько лет и зим с той поры прошло…»

Сколько лет и зим с той поры прошло?

Сорок первый год, как забыть его?

Он ушел в века, постарели мы,

Те, чья молодость началась с войны.

Шили девушки платья белые,

Но пришлось одеть шинель серую.

До сих пор в ушах школьный вальс звучит.

Во сырой земле гармонист лежит.

Раз в году сирень по весне цветет.

Что наделал ты, сорок первый год!

Павшим героям

Четыре года дождь свинцовый калечил нас и убивал,

Десятки жизней миллионов тогда земной шар потерял.

Лежат в земле сырой солдаты, недолюбвшие ребята,

Но долгу верные сыны.

Не позабыты ваши лица, в земле сокрыты семена,

Неперевёрнутой страницей остались ваши имена.

И по весне, в начале мая, когда черемуха цветет,

В строю незримом шаг чеканя, ведут герои нас вперед!

Памяти Вани Герасимова

А над полем дым, не задуть его,

У Аксиньи сын позабыт давно.

Долго плакала по старшому мать,

Сорок первый год всех косил подряд!

Нет давно в живых уж Аксиньи той,

А Иван меня не назвал женой.

Не узнала мать, что ты был убит.

Похоронная у меня лежит…

Безусый мальчишка семнадцати лет,

Висит в черной рамке твой школьный портрет,

На мир вопросительно смотрят глаза.

Вот все, что осталось, солдат, от тебя!

Когда по ночам сон ко мне не идет,

Я вижу опять сорок первый тот год,

Июнь на исходе, поникла сирень,

Ровесники наши одели шинель.

Мешок за плечами, в руках автомат,

А вслед горемычные бабы глядят.

И слышу, как мать до сих пор голосит,

Молитву забытую богу творит:

«Спаси и помилуй, Господь, сохрани,

Солдат невредимых домой вороти,

Дай силы и мужества в ратном бою,

За правое дело идут на войну!»

Что знает парнишка о зле и добре?

С войны начинает свой путь на земле.

Молитва до бога, видать не дошла,

Из сотни троих пощадила война!

Пошли похоронки почти в каждый дом,

А женщин все больше под черным платком.

Желтеют портреты, а старая мать,

Их можно по пальцам теперь сосчитать,

Весной к обелиску приносит цветы.

Во веки веков, война, проклята ты!

И те, кто толкают на гибель детей,

В старух превращают невест, матерей.

Ведь жизнь человеку дается одна,

Подумайте, люди, нужна ли война?

Ровесникам

«Война давно уж отгремела…»

Война давно уж отгремела,

Опять сирень цветет в садах,

Но до сих пор в шинелях серых

Стоят ровесники в глазах.

Тогда нам было восемнадцать,

Мы свято верили в добро.

Грехом считали целоваться,

Покуда время не пришло.

Но вместо песен соловьиных,