Всё, что должно разрешиться… Хроника идущей войны - [68]

— Он блок поставил и всё, — по-своему дал психологическую оценку мой товарищ, в прошлом боксёр.

— Он просто был уверен в своей правоте и думал — вот сейчас я тут похожу, а вернусь живым — и устрою вам ещё.

— А ты видел, — вспомнил мой товарищ, — когда Порошенко представлял его к награде, он говорил, что, мол, я реально понял, что нужно защищать свою родину, несмотря ни на что.

— Вот ведь сука какая.

— Это ж те же русские, ну что говорить, — неожиданно заключил мой товарищ.

Национальный вопрос уже на следующий день мы раскрыли, и тут же закрыли, в «Спарте» у Моторолы.

Он показывал мне комнату отдыха для бойцов — там всё было в мелкой гальке, как на пляже, а посредине стояло кресло. Я уселся в это кресло и почувствовал себя героем клипа группы Depeche Mode на песню «Enjoy the silence».

С некоторой даже ревностью Моторола смотрел за моей реакцией: мне показалось, ему хочется, чтоб мне тут понравилось.

Когда я насиделся в кресле, мы отправились прогуляться по двору, полюбоваться на технику.

— Мотор, а ты следишь сейчас за тем, что о тебе пишут? — спросил я.

— Нет. Если в любом поисковике набрать «Моторола ДНР», то там только фотографий — тысячи. Кто-то там что-то пишет, какие-то анализы проводит, с кем-то сравнивает меня. Мне без разницы. Я знаю, кто я. Моё окружение знает, кто я такой. Следить за тем, что обо мне говорят, особой необходимости нет.

— Ты определяешь себя как русского националиста.

— Да, я живу с этим с детства.

— Самоназвание «русский националист» присвоили себе упоротые нацики, которые говорят: «Мы — русские националисты», — усомнился я.

— Они вообще подлежат уничтожению.

Я поднял глаза на Моторолу. Он очень серьёзно это сказал.

— Сейчас очень опасно быть националистом, причём похеру каким: русским или не русским, — продолжил Моторола.

— Может быть, «русский патриот» звучит более разумно, Мотор?

— Если бы заинтересованные лица в этот вопрос поглубже окунулись, то не смешивали бы всё воедино. Русских националистов приравняли к нацистам при помощи наших же российских СМИ, и что им делать? Товарищ Порошенко обещал им «русскую идею».

— Какую?

— Переименовать Украину в Киевскую Русь. Раз все оттуда вышли, то Украине теперь можно пересмотреть названия. Они создали батальон «Киевская Русь». И хитрая позиция Порошенко приводит туда тысячи бестолковых людей.

— Да, много русских нациков поехало воевать на ту сторону, — согласился я. — Больше, чем сюда, к сожалению.

— «Азов» наполовину состоит из россиян, — неожиданно поддержал меня один из помощников Моторолы, стоявший неподалёку и, казалось, даже не слушавший наш разговор. — Очень много русских в батальонах «Киевская Русь», «Святая Мария»…

— Нихера там нет половины русских, — не согласился другой боец Моторолы, куривший рядом.

— В любом случае, — отмахнулся Моторола, — люди по сей день едут к ним пачками. Во-первых, за барыши, во-вторых, за мнимую идею — эти придурки постоянно подчёркивают, что они в изгнании в своей родной стране.

— Ты считаешь, что в России просмотрели идеологию национализма и отдали её условному «Правому сектору» и киевским прохиндеям? — спросил я.

— Можно называть это «патриотизмом», можно «национализмом», но её не просто, как ты говоришь, просмотрели, хотя тут другое слово больше подходит, — её задавили. До сих пор нет такого простого и уважаемого человека, который пришёл бы и сказал, что нужно сделать, чтобы быть представителем своего народа. Что нужно сделать для своего народа. Ты должен создать семью, посадить дерево, построить дом, ты должен работать…

— Убить хохла, — мрачно пошутил кто-то из бойцов.

— Вот видишь, ты разжигаешь международную рознь, — в шутку, но отчасти и всерьёз ответил Моторола. — Всё спутали, перемешали и всё утратили.

— Очень странно, что ты националист, — не столько усомнился, сколько начал я подзадоривать Моторолу. — С твоими курчавыми бойцами.

— Так я показываю, как должен жить русский человек. Вот я русский мужчина. Я пришёл защищать свой народ, с которым я родился в одной стране. И я не считаю, что украинец или белорус — это определение национальности. Это региональное определение, потому что мы один народ. С кем мы могли так перемешаться, чтобы стать разными национальностями? Ни с кем! Мы все русские по определению — одна большая славянская семья. Сегодня на пороге государства, в котором я проживаю, идёт война. Мой сын живёт через море, если взять от Новоазовска, — это совсем недалеко, ну, километров 180. Сыну семь лет. Это лютая война с применением всего чего угодно. А 180 км — это ничто. Сейчас любой человек стал очень требователен: он что-то сделал — и ему нужно что-то за это получить. А что-то сделать безвозмездно для своего народа, для процветания своей страны, для объединения своей общей Родины, в которой ты родился? Есть у меня малая Родина — город Ухта, в котором первую нефтяную скважину пробурили. Это Республика Коми. Но все населяющие нашу Родину народы — я же с ними в одной стране жил, и поэтому сегодня я не могу сказать, что в Днепропетровске живут сошедшие с ума хохлы. Такое нельзя говорить! Я был на Днепре, был в Харькове, в Запорожье был… Я общался там с людьми и эти люди, пока здесь идёт война, — брошены на растерзание фашистов. Те, что захватили власть на Украине — все эти банды, — они разрушают изнутри идею славянского мира. Нас стараются раздробить, но хера с два…