Все, что блестит - [107]

Она сверкнула на нас взглядом.

– Да.

– И чего же они хотели?

– Хотели совершить сделку, – сказала она. – Они предложили пятьдесят процентов имущества моего сына, если я не буду настаивать на этом судебном слушании и просто отдам им Перл.

– Что? – заикаясь, произнес Бо.

– Она лжет! – выкрикнула я. Судья постучал своим молотком.

– Я предупреждал вас. Никаких эмоциональных всплесков, – упрекнул он.

– Но…

– Спокойно, – приказал месье Поулк.

Я сдалась, забилась в свое кресло с полыхающим от гнева лицом. Неужели нет границ, которые бы она не перешагнула в своем желании отомстить?

– Что же произошло потом, мадам? – спрашивал далее месье Вильямс.

– Я, конечно, отказалась, и они пригрозили потащить меня в суд, что и сделали.

– Больше вопросов нет, ваша честь, – заявил месье Вильямс.

Судья сурово посмотрел на месье Поулка.

– У вас есть вопросы к этой свидетельнице?

– Нет, ваша честь.

– Как же так?! Надо заставить ее взять свою ложь назад, – потребовала я.

– Нет. Лучше от нее избавиться. На ее стороне всеобщее сочувствие. Даже судьи, – посоветовал месье Поулк.

Месье Вильямс помог мадам Тейт встать со свидетельского места и сопроводил ее назад к креслу. Часть публики откровенно плакала.

– Сегодня вам ребенка не получить, если вы вообще его когда-нибудь получите, – проворчал месье Поулк.

– О Бо, – всхлипнула я. – Она выигрывает. Она будет ужасной бабушкой. Она не любит Перл. Она же знает, что Перл – не ребенок Поля.

– Месье Вильямс? – обратился судья.

– Больше никаких свидетелей, никаких доказательств, ваша честь, – уверенно ответил тот.

Месье Поулк откинулся, сложив руки на животе, с хмурым лицом. Я посмотрела на Глэдис в другом конце зала, она собиралась уходить с победой. Октавиус по-прежнему не отрывал взгляда от стола.

– Вызовите еще одного свидетеля, месье Поулк, – воскликнула я в отчаянии.

– Что такое?

Бо взял меня за руку. Мы пристально посмотрели друг другу в глаза, и он кивнул. Я опять обратилась к нашему адвокату.

– Вызовите еще одного свидетеля. Я скажу вам, какие вопросы задать, – сказала я. – Вызовите Октавиуса Тейта.

– Сделайте это! – твердо приказал Бо.

Месье Поулк медленно, неохотно, настороженно и неуверенно поднялся с места.

– Месье Поулк? – спросил судья.

– У нас есть еще один свидетель, ваша честь, – произнес он.

Судья выглядел недовольным.

– Очень хорошо. Давайте покончим с этим делом. Вызовите вашего последнего свидетеля, – сказал он, подчеркивая слово «последний».

– Мы вызываем месье Тейта.

По залу прошел шорох изумления.

Я судорожно написала записку. Судья стукнул молотком и бросил гневный взгляд на толпу, которая тут же притихла. Никто не хотел быть удаленным из зала. Октавиус, пораженный звуком своего имени, медленно поднял голову и огляделся, как будто только сейчас понял, где находится. Месье Вильямс наклонился, чтобы шепнуть ему напоследок какие-то наставления. Я передала свои вопросы месье Поулку, который быстро пробежал их и взглянул на меня.

– Мадам, – предупредил он, – вы можете потерять последнее сочувствие, если это окажется неправдой.

– У нас здесь нет сочувствующих, – ответил за меня Бо.

– Это так, – тихо согласилась я.

Октавиус, не поднимая головы, медленно подошел к месту свидетеля. Во время присяги он произносил слова очень тихо. Я видела, каким грузом они ложились на его сердце. Он быстро сел, откинувшись, словно боялся, что может рухнуть на пол. Месье Поулк поколебался, потом молча пожал плечами и сделал шаг вперед.

– Месье Тейт, после того как ваш сын впервые сделал предложение Руби Дюма, вы нанесли ей визит и просили ее отказаться?

Октавиус взглянул в сторону Глэдис и вновь опустил глаза.

– Сэр? – спросил месье Поулк.

– Да.

– Почему?

– Я думал, Поль еще не готов к браку, – ответил он. – Он только начинал свой нефтяной бизнес и только что отстроил свой дом.

– Это представляется хорошим временем, чтобы подумать о женитьбе, – возразил месье Поулк. – Не было ли другой причины, по которой вы просили Руби Дюма отказаться от его предложения?

Октавиус опять посмотрел на Глэдис.

– Я знал, что моей жене это было неприятно, – ответил он.

– Но ваша жена только что показала, что была рада, что Поль поступает правильно, и засвидетельствовала, что полностью приняла Руби Дюма в свою семью. Разве это было не так, месье?

– Она приняла, да.

– Но неохотно? – Прежде чем Октавиус успел ответить, месье Поулк быстро задал еще один вопрос: – вы верили, что ребенок от вашего сына?

Октавиус не ответил.

– Сын говорил вам, что Перл – его ребенок?

– Он… говорил, что хочет заботиться о Руби и Перл.

– Но он никогда не говорил, что Перл – его ребенок? Сэр?

– Мне – нет.

– Значит, он сказал это вашей жене, которая потом это вам рассказала? Это так было?

– Да, да.

– Тогда почему же вы не думали, что он поступает правильно?

– Я этого не говорил.

– Да, но вы признаете, что не хотели допустить этот брак. В самом деле, месье, все это очень странно. А не было ли другой, более серьезной причины?

Октавиус медленно повернул голову в мою сторону, и мы встретились глазами. Мои молили о правде, хотя я знала, какой губительной она была.

– Я не знаю, что вы имеете в виду, – вымолвил он.