Все, чего он жаждет - [15]

В действительности я была ужасно счастлива.

Думаю, это было глупо – фактически общее количество не изменилось – но мне было наплевать. Я больше не чувствовала себя дурой. Возможно, это все-таки что-то значило для него. Что-то особенное, а не просто какое-то дешевое завоевание, которое он на утро забудет.

– Да, – сказала я, пытаясь подавить улыбку.

Он посмотрел на меня из-под своих хмурых бровей, а затем снова покачал головой.

– Ты должна мне два вопроса.

– Один. Я должна тебе один.

– По фиг. Не важно, ты не выиграешь снова, – сказал он, начиная тасовать карты.

Глава 13

В следующей партии у меня была пара шестерок. Я подумывала о том, чтобы остаться в игре… но не могла вынести мысли о потере лифчика и трусиков одновременно. Не сразу.

Поэтому я скинула карты.

Я пыталась оставаться спокойной и невозмутимой, но ужасно боялась, что будет дальше.

И, как ни странно, я была очень возбуждена этим.

Я никогда не испытывала такое необычное сочетание эмоций.

Огромную неуверенность, но сильное желание, чтобы он заставил меня раздеться.

Страх, что он обо мне подумает, если все это ‘просто тусовка’… и отчаянное желание, чтобы он меня видел и хотел меня еще больше.

Наверно мне стоило принять в качестве поощрения то, как открылся его рот, когда я сняла юбку, но у меня короткая память, когда дело доходит до уверенности в себе. К тому же, существует большая разница между полуобнаженной и абсолютно голой. Мой лифчик красиво поддерживал содержимое. Я не была уверена, насколько ему понравится его содержимое, если до этого видел меня всего лишь пять минут.

Я задумалась, смогу ли играть с одной рукой, прикрывающей мою грудь. Он ведь ничего не говорил о том, что мне нельзя прикрыться.

Но он снова ошарашил меня.

Глава 14

– Ползи ко мне, – приказал он своим чертовски сексуальным, чуть прокуренным голосом.

Я широко раскрыла глаза.

– Что?

– Опустись на пол и ползи ко мне.

– Э-э-э… я не… не очень умею это делать…

– Прекрати оправдываться и опускайся на пол.

Мое сердце бешено колотилось, я соскользнула со стула и медленно встала на колени. Ковер, по крайней мере, был очень мягким, словно я опустилась на кровать, а не на пол.

Я чувствовала себя дурой. Чувствовала себя глупо. Я чувствовала себя так, словно ни черта не знала.

– На четвереньки, – прорычал он.

Я сделала, как он сказал – и, в мои внутренности незамедлительно проник стыд. Я не чувствовала себя сексуальной.

Я просто склонилась на секунду, кусая свою нижнюю губу и прикидывая, как же мне это сделать…

– Не делай этого, – хрипло прошептал он.

– Что? – спросила я в полном замешательстве. Я уже что-то делаю не так?!

– Не кусай губу, – сказал он, его голос… Боже, даже не знаю, как описать его. Будто он пытался сдержать вулканическую страсть.

Я уставилась на него.

– Почему нет?

– Потому что от этого у меня возникает желание подойти и оттрахать тебя.

Ого!

Обычно я не люблю ругаться. И я не делаю этого.

Много.

Единственное исключение – дорожные пробки. (Не вам меня судить!)

Пока я росла, мне неоднократно вбивали в голову, что сквернословие – это грубо, неженственно и определенно показатель отсутствия интеллекта. Только те, кто не способны выразить себя, прибегают к плохим словам, все время говорила мне моя мать.

Но когда он сказал это…

От этого у меня возникает желание подойти и оттрахать тебя

О, мой Бог.

Я мгновенно стала мокрой.

То, как он сказал это… словно он едва сдерживался, чтобы не подойти ко мне и не взять меня…

– Ты опять это делаешь! – сказал он, его голос был одновременно отчаянный и злой.

И я поняла сквозь свою растерянность и подавленность, что снова делала это.

Я остановилась и посмотрела ему в глаза.

Его взгляд опустился на несколько сантиметров ниже моих губ.

Я посмотрела вниз и столкнулась лицом к лицу (вернее лицом к груди) со своими сиськами.

Гравитация определенно работала, если вы понимаете, о чем я. Слава Богу, я все еще была в лифчике. Он помогал держать их в форме и на месте, так что они выглядели полнее и больше, а не так, словно раскачивались на ветру.

Я надеялась.

Я снова посмотрела на него и обнаружила, что он все еще пялился на мою грудь.

Хмм.

– Коннор, – прошептала я.

Его глаза вернулись обратно к моим.

На этот раз, я намеренно прикусила губу. Затем провела кончиком языка вдоль губ, слегка смачивая их.

Он тихо застонал.

Я начала двигаться в его сторону, медленно, сначала одна рука по ковру, потом вторая. Когда я добралась до его кресла, я села, подогнув под себя ноги.

Он дышал тяжелее. Его взгляд продолжал блуждать от моего лица к груди и обратно.

Я тааааааак сильно хотела, чтобы он прикоснулся ко мне, это было почти невыносимо.

Но сначала я собиралась заставить его страдать еще больше.

Я отвела плечи назад и медленно выставила грудь вперед. Одна моя подруга-пошлячка из колледжа, всегда кричала, когда мы фотографировались вместе: «Плечи назад, сиськи ВПЕРЕД!»

Судя по тому, как его глаза расширились и опустились на мой лифчик, я поняла, что она знала в этом толк.

– Я могу вернуться обратно на свое место? – спросила я кокетливо.

– Нет, ты останешься здесь, – сказал он, надломившимся голосом, пока перетасовывал карты для следующей игры.