Все авиа-шедевры Мессершмитта - [37]

Перед началом церемонии самолеты были выстроены на поле в строгом порядке лицом к трибунам. Слева – команда Польши, посередине – три самолета Чехословакии и справа – команда Германии. Погода задержала итальянцев, и они прилетели уже после начала церемонии. Французы сначала заявили 8 самолетов, но их не успели подготовить.

Церемонию открыл приветственным словом президент Польши, маршал Иосиф Пилсудский. Он был уже старый, и маршальский мундир серого цвета с аксельбантами и тремя орденами и брюки с лампасами выглядели мешковатыми. На голове осталось мало волос, и она отсвечивала седыми висками. Но главным его украшением были длинные белые усы, которые делали его похожим на моржа. Теперь, когда в конце января этого года Польша заключила с Гитлером пакт о ненападении, маршал не жалел теплых слов в адрес немецкой команды.

Красочное воздушное представление неоднократно сопровождалось овациями трибун, но заставило зрителей в ужасе замереть, когда польский истребитель PZL P.7 после завораживающего каскада фигур высшего пилотажа на низком выходе из петли зацепил крылом землю и, совершив несколько кульбитов, оказался на спине. Пилота вытащили живого, но помятого.

На следующий день начался первый этап соревнований – оценка технического совершенства туристского самолета. Очки присуждались за комфорт кабины и обзор, удобство управления и чтения информации с приборной доски, время запуска двигателя, легкость складывания крыльев, использование металла и за конструкторские решения, повышающие безопасность полетов. Судьи выше всех оценили самолеты Мессершмитта. За ними – итальянцы. И только потом машины Физлера. Первая победа! Вилли и его ближайшие помощники почти прыгали от радости.

Затем прошли состязания в коротком взлете. Измерялась дистанция от начала разбега до пролета над воротами высотой 8 метров. Тут впереди были чехи и поляки (75–78 м). Самолетам Мессершмитта с более тонким профилем крыла требовалось на 30 метров больше. Их посадочная дистанция оказалась тоже на 40 метров больше, чем у «Физлера» и польских машин. Это уже потеря очков, и делегация Мессершмитта загрустила. Но Вилли был категоричен: «Эти короткие дистанции взлета и посадки никому не нужны! Туристский самолет эксплуатируется на нормальных аэродромах с длинными полосами».

Зато в соревнованиях по расходу бензина на замкнутом маршруте длиной почти 600 километров самолеты Мессершмитта были первыми. Но за этот вид состязаний очков давали в два раза меньше, чем за предыдущие. И вперед по их сумме вышли поляки и немцы на Fi-97. Карл Франке оказался на шестом месте.

В состязаниях на минимальную скорость первая шестерка самых тихоходных самолетов, в которую входили самолеты Польши и Чехословакии, а замыкали ее два «Клемма», пролетела на скорости 54–58 км/ч. Вилли никогда не считал, что такая скорость нужна туристским самолетам, и не стал подделываться под эти странные требования устроителей соревнований. Он и так сделал все, что мог: очень длинные закрылки и предкрылки по всему размаху. Но портить максимальную скорость ради надуманной минимальной он считал недопустимым. И пилоты на его машинах после катастрофы Дюргена больше не летали на таких опасных углах атаки. Как ни грустно было сознавать, но они знали, что проиграют этот этап устаревшим тихоходным самолетам.

По сумме очков технических этапов в первую десятку попало пять польских самолетов, три немецких «Физлера» и два самолета под флагом Чехословакии. Машин Мессершмитта там не было. Но впереди была главная, по мнению Вилли, часть соревнований – воздушное ралли вокруг Европы и Северной Африки протяженностью почти 10 тысяч километров. Здесь очень многое зависело не столько от самолета, сколько от пилота.

Ранним дождливым утром 7 сентября 1934 года все участники взлетели в Варшаве и через Кёнигсберг направились к Берлину. Первыми в столице Германии сели самолеты Мессершмитта. В тот же день они приземлились в Париже. Тут недосчитались немецкого К1-36 и итальянского Ва-42, у которых отказали моторы.

На следующий день команда на «Мессершмиттах» решила вылететь пораньше, чтобы за светлый день долететь до Касабланки на африканском побережье. Взлетели и взяли курс на Бордо. Летели кучно и видели друг друга. Вот скоро и Бордо. Но что это! Впереди, насколько хватало взгляда, вся поверхность земли была залита молоком плотного тумана без единого окна. Им говорили, что юго-запад Франции славится своими утренними туманами, но такого никто из них не ожидал. Бензин в баках еще был, и старшина команды Тео Остеркамп показал рукой – летим дальше. Они знали, что этот проклятый туман очень опасен и он простирается до самой земли. Если в него нырнуть, то видимости никакой. И куда садиться? Пролетели еще полчаса и обнаружили, что ближе к побережью Бискайского залива плотность тумана больше. Отвернули влево и увидели полупрозрачные окна над землей. Нырнули в одно из них. Земля просматривалась с трудом. Снизились до двухсот метров и увидели впереди поле. Тео показал – садимся. Когда рокот моторов смолк и пилоты стали выбираться из кабины на крыло, вдруг все увидели, что машина Отто Бриндлингера, который садился справа от остальных, развернулась и лежит на левом крыле. Отто безмолвно сидел в закрытой кабине. «О нет!» – вырвалось у всех почти сразу. Они поняли, что потеряли самолет под стартовым номером «12». Ремонт подломившейся ноги шасси и поломанного крыла здесь был невозможен. Виновата была глубокая борозда на поле, которую слишком поздно заметил Отто.