Всадники со станции Роса - [50]

— Ну, про лягушек только так… Про царевну-лягушку, про всяких принцев, которые сперва лягушатами были… Про лягушку-путешественницу.

Чип вздохнул, надув брюшко:

— Это мы пр-роходили… Принцы и царевны. Они потом пр-ревращались в человеков. Это хорошо, но это сказки.

— Проходили? — удивился Мальчик. — У вас есть школа?

— А как же! Надо же учиться, как себя вести. Чтобы тебя не слопала щука или не унесла чайка. А еще есть класс хорового пения, только я туда не хожу…

Он помолчал и вдруг добавил:

— А лягушка-путешественница — ду-р-ра.

Мальчик не спорил. Ему почему-то стало жаль Чипа.

— Зачем она разор-ралась, когда утки несли ее по воздуху? — сердито спросил Чип. — Сама виновата, что свалилась в болото. Я бы ни за что не кр-рикнул, хоть и говорящий.

Чип еще помолчал и добавил голосом первоклассника, который долго плакал и наконец успокоился:

— Ведь она могла попасть в южные моря…

Мальчик почувствовал, как часто бьется крошечное сердечко лягушонка.

— А тебе хочется в южные моря? — не то спросил, не то просто сказал он Чипу.

Чип снова вздохнул.

— Там Аф-р-рика, — шепотом проговорил он. — Там пр-риключения. Кор-ралловые острова. И там тепло. Там не надо спать зимой. У нас все лягушки спят зимой, а я не люблю. Мне даже во сне холодно, хотя я и пр-риспосабливаюсь.

— У тебя, Чип, слишком горячая, не лягушачья кровь, — задумчиво сказал Мальчик.

Считалка

Они сидели допоздна. Яркая звезда — та самая, что загоралась раньше других, — уже давно светила над мачтами.

Мальчик любил эту звезду и знал ее певучее название. Он слышал где-то, что у каждого моряка должна быть своя звезда, и выбрал себе эту. Она была теплая и ясная, как маленькое солнышко.

Оказалось, что Чип тоже любит ее.

— Когда я смотрю на эту звезду, я совсем забываю, что я лягушонок, — сказал однажды Чип. — Мне кажется, что ничего не надо бояться. Мне даже кажется, что я увижу южные моря, если очень захочу… А потом, когда звезды нет, я сразу вспоминаю, что я маленький смешной Чип, — закончил он и коротко вздохнул несколько раз подряд.

— Но ты совсем не смешной! — возразил Мальчик. — Ты красивый. Ловкий такой и быстрый. И ты смелый. Ну, маленький, конечно… А что здесь такого? Вот бегемот, например, большой, а какой от этого толк? Лежит в своем болоте или в реке и хрюкает, как свинья, от удовольствия. И ничего ему не хочется.

— А чего же ему хотеть? — удивился Чип. — Он и так живет в Африке, где пальмы, джунгли, львы и приключения.

— Ну какие там приключения у бегемота! Ему лишь бы брюхо набить. А пальмы для него все равно что для нас эти тополя на берегу.

— А ему… не хочется увидеть эти тополя? — недоверчиво спросил Чип. — Ведь нам-то очень надо увидеть пальмы.

— Нет. Ему только хочется быть сытым. Вот и все.

— Такой большой и такой дурак, — сказал Чип с грустным недоумением.

— А ты думал, среди больших не бывает дураков?

Чип не ответил. Он опять неподвижно смотрел на звезду, и она отражалась в его глазах золотыми точками…

Эта звезда была громадным огнедышащим шаром, чужим неизученным солнцем, которое висело в далекой от нашего Солнца черной пустоте. Может быть, вокруг этого ослепительного шара летали голубые и зеленые свои шарики-планеты. И, может быть, на них жили и мечтали о дальних морях свои Мальчики и лягушата. И жили бегемоты. Но это ничего не значило. Здесь, на Земле, дальняя звезда была нужна двум друзьям и потому принадлежала им.

— Когда я сделаюсь капитаном, — сказал Мальчик, — попрошу, чтобы мой корабль назвали так же, как эту звезду.

Чип снова сидел неподвижно. Только смотрел уже не на звезду, а просто так.

— Что же ты молчишь? — с легкой тревогой спросил Мальчик. — Я с тобой говорю, а ты не отвечаешь. Будто ты и не говорящий.

— Потому что мне грустно, — сказал Чип. — Ты станешь капитаном, и тебе хорошо. А я превращусь в обыкновенную большую лягушку.

— И ничего подобного! — решительно возразил Мальчик и так бултыхнул в воде ногами, что старый полосатый сплетник Пантелей Осьминогович, который подслушивал разговор, тут же скончался от разрыва плавательного пузыря и всплыл кверху брюхом. Его немедленно унесла чайка.

— Ничего подобного! — повторил Мальчик. — Говорящий лягушонок не может превратиться в обыкновенную лягушку. Так не бывает! И, кроме того, я тебя не брошу. Как только я стану капитаном или сначала даже самым младшим моряком, я возьму тебя в плавание.

Чип подскочил, как зеленая пробка, и шлепнулся животом.

— Как? — спросил он, и от удивления у него получилось: «Квак?»

— А вот так. Слушай…

Мальчик придумал это лишь сейчас, но говорил, словно все решил давно:

— Ты будешь жить в моей каюте. В таком стеклянном ящике. Там будет разная трава, и вода, и маленькие кочки. Это называется террариум. А когда мы приплывем в Южные Страны, я тебя отнесу на берег. И ты увидишь там все, что хочешь. Там такие громадные цветы, что в каждом ты можешь устроить целый дом. И можешь путешествовать по джунглям и зарослям, и будут у тебя такие приключения, которые здесь никому и не снились. Только смотри, чтобы тебя не слопала какая-нибудь африканская цапля… А то я приплыву, а тебя нет…

— А ты приплывешь? — обрадовался Чип.