Всадники - [30]

Молчавший до этого Андрей, который, как и монах, почти не пил, сразу поднялся и предложил отнести мальчика в комнату, которую отвели мастеру. Яков согласился, потому что уходить ему не хотелось, и молодой плотник легко поднял ребенка и понес к выходу. Отец Филарет тоже поднялся:

— Притомился я, друзья, пора и мне на покой, да раненого навещу, плох он совсем.

Проповедник сразу оживился после ухода монаха и спросил Якова:

— Знаете ли вы что-нибудь об этом горце?

— Не много, — ответил Яков, несколько удивленный вопросом, — пленником был, как и мы. Только не повезло бедняге. Мне так кажется, что недолго ему осталось.

— Ну, это напрасно. Такие люди очень живучи. Да и монах наш, чувствуется — лекарь искусный, не успеем оглянуться, как поставит этого горца на ноги. Только к добру ли это будет, вот в чем вопрос. Если бы вы знали, что я слышал о нем!..

— Так поделитесь с нами, святой отец, сделайте милость, — воскликнул Афоня.

— Даже не знаю, стоит ли об этом говорить, не мое это дело — а господ графа и Борута.

Яков и дозорные стали тут же уговаривать проповедника не утаивать такой важной для всех обитателей замка тайны. И немного еще посопротивлявшись для виду, Кристоф поведал им доверительным тоном:

— А слышал я разговор двух бандитов, они как раз о горце говорили. И даже восхищались им. Страшный, говорили, человек этот горец, бандит — почище их атамана будет, не человек, а истинный зверь в человечьем обличье. Сколько ужасов он творил, так даже у этих негодяев волосы дыбом вставали. Чего только стоит, что целую деревню вырезал подчистую, не пожалев ни женщин, ни детей.

— Да, — сказал Афоня, — много я чего о горцах здешних слышал, но такого не доводилось. А как же они его схватить умудрились, раз он такой страшный?

— По чистой случайности, — живо откликнулся Кристоф. — Ранили его в бою, свои же и бросили помирать, а бандиты наши — подобрали. Говорили — счеты у него какие-то старые с их атаманом были. И чего князь решил его в замок притащить — непонятно. Ведь даже граф, я слышал, против был. Разве что казнь показательную устроить хотят.

После этого некоторое время вино пили молча, размышляя о раненом горце, но вскоре опять пошли здравицы и связно мыслить уже не получалось. Яков и старый Афанасий покрепче других оказались, так им пришлось потом вместе проповедника в его покои доставлять.

Только под утро закончился этот пир, которым встретил замок Чернагора своих новых обитателей.

Заря еще лишь окрасила вдали вершины гор бледно-розовым светом, когда Марица остановилась у задней двери таверны «Алый Дракон». Несмотря на столь ранний час, на улицу уже доносился соблазнительный аромат свежеиспеченных пирогов. Негромко постучав в дверь, девушка в ожидании ответа, в который раз бросила взгляд на высокие башни замка.

Лучи восходящего солнца уже и до него добрались и замок казался нереальным и загадочным. Острые пики гор, приковывали к себе взгляд, снова и снова завораживали своей величественной красотой. Древнее у них название — Ермунганд, так и веет от него былинами и старинными преданиями.

Дверь таверны резко распахнулась, возвращая девушку к действительности, и на пороге показалась сама хозяйка в нарядном переднике и кокетливом чепце, едва прикрывающем непослушные русые кудри.

— А-а! Марица! — Воскликнула она, доброжелательно взглянув на девушку. — И что не спится тебе, пташка ты моя ранняя! Смотрю сама все принесла, а где же тетка твоя или чорт этот старый, Пашута? Что ж это девчонку такие тяжести таскать заставляют!

— Разве ж это рано! — Улыбнулась девушка, — сама-то ты, Марфа, гляжу уже пироги печешь. А наши все с коровой Малинкой мучаются. Телиться она вздумала под утро, да что-то там неправильно пошло, пришлось даже Жиляту позвать. Ну а я решила тебе сыр и молоко сама доставить — знаю, что ждешь. Не тяжело мне — Пашута тележку хорошую сделал. Вот и постаралась пораньше. Как бы посетителей сегодня у вас не прибавилось!

— Молодец, что привезла! А сметаны? Побольше ведь просила! А вижу, вижу! А что Жиляту позвали — правильно, он со скотиной умеет обращаться. И сила его не помешает, если теленка за ножки вытаскивать придется. А с чего у меня посетителей прибавится может? Ты это о ком, голубушка?

— А разве не слыхали, что в замок гости пожаловали?

— Я то слыхала, этот проказник Митроха прибегал, еще темно было. Пирогов у меня просил — Куцый послал, в замок собирается с угощением. Только я не дала! Хочет пирогами угощать — так пусть свои печет. А моих попробовать захотят сиятельные гости — пусть сюда приходят — заведение у меня приличное, двери для всех открыты.

— Сиятельные гости? — спросила Марица.

— Ох, любопытная ты становишься, Марица. Того и глядишь, сплетничать начнешь. Пойдем-ко внутрь, ведь не завтракала наверняка. Отощала совсем, куда это годится. Я тебя пирожком свежим угощу, как ты любишь — с вишневой начинкой. Там и расскажу, что знаю, вижу — интересно.

Марица охотно согласилась, потому что дел на утро у нее других пока не было, а отказаться от пирожков Марфы никто бы не смог, даже в горных селах о них слава шла, не то что в самом Гребенске. Три миловидных помощницы с заказами не справлялись, если праздник какой случался.