Всадник времени - [28]

Все эти вещи были очевидными, так, по крайней мере, казалось Маннергейму. Однако на Свинхувуда это произвело сильное впечатление. Он смотрел на собеседника широко раскрытыми глазами.

Он ведь всё это знал. Но, словно, слышал впервые. Серьёзный, авторитетный политик, он был доведён уже до отчаяния создавшимся и как будто безвыходным положением. И даже лицо его преображалось по мере того, как барон рисовал ему стройную картину создания боеспособной, даже сильной армии.

— Где же вы возьмёте столько оружия?

— Будучи в Петрограде в самом конце декабря, я провёл переговоры с главой французской военной миссии Нисселем. И этот генерал весьма меня обнадёжил. Оружие мы сможем получить на французских военных складах в Мурманске. Так что и вооружить нашу армию будет чем, кое-какое оружие есть и у шюцкора.[18] И людей подготовленных тоже немало.

— Да, господин генерал... Вы меня очень порадовали. Теперь и у меня уверенность... начинает появляться.

Маннергейм улыбнулся.

— Только я прошу вас, господин председатель, не обращаться за помощью ни к Германии, ни к Швеции, ни к какому-либо другому государству. Мы сами справимся.

— Вы в этом уверены, господин генерал?

— Абсолютно, господин председатель!

— Но, может быть, лишние гарантии нам не помешают?

— Помешают. Потому что страна, оказавшая помощь, после победы диктует условия. Всегда. Или почти всегда.

— М-да...

— Поэтому, я прошу вас, господин председатель, дать мне слово, что вы за военной помощью не обратитесь.

— Хорошо, господин генерал. Я даю вам такое слово. Даю слово!

— Благодарю вас, господин председатель. В таком случае и я даю согласие быть главнокомандующим. И намереваюсь в течение суток отправиться в Ваасу, где и организую штаб.

— Спасибо вам за это согласие. Но почему именно там, господин генерал?

— Потому что Вааса — наиболее удобный для Ставки город. Там и энергоресурсы, и порт, и жители Этеля-Похьянмаа решительно настроены, патриотичны и готовы к борьбе. Подавляющее большинство. Там же хорошо организован районный шюцкор. Формированием отрядов шюцкора в Ваасе занимается генерал-майор фон Герих. Он служил в русской армии, командовал полком и бригадой в мировой войне. Опытный командир. И в Петрограде руководил крупными военными учебными центрами. Но сейчас, господин председатель, первостепенной задачей является разоружение русских гарнизонов. И в Ваасе, и в Хельсинки, и в других городах. Понятно, что их теперь не отзовут. И они, конечно, поддержат мятеж, как только он возникнет. Мне надо знать вашу точку зрения, господин председатель. Потому что разоружение русских частей — акция не только военная, но и политическая, а у нас другого выхода нет. Надо постараться, конечно, без боя, без крови по возможности.

— Да... Конечно. Полностью с вами согласен. Если их не разоружить, они... будут против нас.

Маннергейм ушёл от главы правительства удовлетворённым. Ему были даны все полномочия.

...Ночь выдалась тёмной, и это помогало людям Матти. Его отряд состоял из крестьян, многие в разное время служили в армии и были опытными солдатами. Но не обошлось и без новичков.

Однако морозец, хотя и крутой, но вредил. Подмерзший снег хрустел под ногами, выдавая крадущихся бойцов.

Русскую морскую казарму окружили минут за двадцать до штурма, который был назначен на три часа ночи. Основные силы — у двух выходов, но и взяли под контроль каждое окно.

Матти распорядился часовых не убивать. Оглушить и связать. Зачем лишняя кровь? Ведь с Россией не воюем. Таков был приказ генерала Маннергейма.

Но первый же часовой разговаривать и тем более молчать не захотел. Когда к его спине молча приставили дуло револьвера, он ударил прикладом, рванулся в сторону нападавшего, передёрнул затвор винтовки, чтобы выстрелить. Этого допустить нельзя было.

Матти сам метнул нож, и матрос молча осел, выронив винтовку... Зато другие трое часовых спокойно подняли руки и сдали оружие. Их связали, заткнув кляпы в рот... Русские матросы, служившие здесь не один день, понимали, что убивать их никто не собирается.

Казарма — одноэтажное обширное деревянное здание, заполненное многорядными матросскими койками, в центре города, вблизи Ваасского порта.

— Всем встать и сдать оружие! — громко крикнул Матти, стараясь разглядеть каждого. — Никому не будет вреда! Только сдать оружие!

Сотня винтовок была направлена на матросов, вскочивших в тельняшках и белых подштанниках. В казарме оказался дежурный офицер.

После октября прошлого года многие офицеры были заменены матросами — членами матросских революционных комитетов. Но некоторые офицеры, те, которых матросы уважали, ещё оставались в экипажах.

Дежурный — молодой высокий, темноволосый офицер с тонкими усиками и в кителе без погон, вполне спокойным голосом объявил:

— Нас разоружают! Матросы! Я думаю, разумно сдать оружие.

— Не беспокойтесь! — добавил Матти по-русски с заметным своим финским акцентом. — Никто вас не тронет, матросы. Мы не хотим воевать с Россией. Но оружие — сдать немедленно!

Вторая половина отряда Матти Лаурила разоружила соседнюю морскую русскую казарму.

Матти, бывший офицер гвардейского финского батальона, сам аккуратный и дисциплинированный, требовал этого от всех своих подчинённых. И его отряд, благодаря требовательности командира, действовал слаженно и быстро.