Всадник рассвета - [39]

— Надо уходить отсюда побыстрее! — резонно заметил воевода. — Кто знает, что еще может вскоре здесь произойти.

Закинув за спину исцарапанные когтями оборотней щиты и бросив мечи в ножны, мы молча побрели вперед, стараясь не оглядываться на сотворенное нами.

Остаток дня прошел относительно спокойно. Никто нас не тревожил. Но далеко отойти от места побоища нам все же не удалось. Сказалась страшная усталость: едва начало смеркаться, мы, не сговариваясь, остановились на ночлег. Кое-как я заштопал разорванную тельняшку. Вакула помог скрутить порванные кольца на кольчуге.

В ту ночь я спал как убитый. Не было ни снов, ни тревог. Это был скорее даже не сон, а какое-то глубокое забытье, когда разум и тело одновременно проваливаются в некую черную дыру. Сколько мы проспали, не знаю. Когда я открыл глаза, солнце было уже в зените. Сев, я огляделся. Наши понемногу очухивались и с явной неохотой, позевывая и потягиваясь, переходили в состояние сознания и бодрости. Рядом со мной, положив под голову кулак, сладко причмокивал во сне Всегдр.

Внезапно я вспомнил Ворона, и меня приятно согрела мысль, что сейчас ему, вероятно, не до нас. Еще бы, вчера мы не только почтили его своей стрелой, но и положили всех его оборотней. Уж не знаю, как обстояло дело на самом деле, но думаю, что этим мы нанесли немалый удар по всему царству нечисти. Если верить нашему давешнему знакомцу Лешему, что и до вчерашнего дня нелюди без особого энтузиазма принимали с нами бой, то теперь, думаю, этого желания у них еще более поубавится.

И хотя, несмотря на достаточно долгий сон, усталость после вчерашнего еще полностью не прошла, мы были снова готовы идти навстречу нашей судьбе. Мы обязаны победить или погибнуть. Это понимали мы, это, несомненно, понимал и наш враг.

Глава восьмая РЫЦАРИ ПУСТОТЫ

Последующие несколько дней обошлись без схваток и сражений. И если в первое затишье я весьма переживал обрушившееся на нас спокойствие, не без основания предполагая за ним последующие козни Коуша, то теперь затянувшейся передышке я был более чем рад. По моему разумению, она говорила о том, что наш враг уже достаточно деморализован и предпринимает некие лихорадочные попытки, чтобы хоть как-то остановить наше движение. То, что Коуш не на шутку напуган, я считал хорошим знаком, ведь недаром говорится: испуган — наполовину побежден. Много думал я и о Вороне. Кто же он такой? Скорее всего, он какое-то особо доверенное лицо Коуша. Однако потом меня внезапно осенило, а что, если Ворон и Коуш — одно и то же лицо, ведь не зря он имел такую власть над обреченными оборотнями. Если это так, то Рогдай был, судя по всему, давним агентом Коуша в наших рядах. Тогда понятным становится его озабоченность после нашей схватки с русалками. Как знать, может, одна из них была его возлюбленной, а мы на его глазах лишили ее жизни. Возможно, что именно это и подвигло Рогдая на необдуманное решение расправиться со мной прямо во время схватки с ящерами. Помешал же Рогдаю Вакула, оказавшийся рядом. Поняв, что он почти раскрыт, Рогдай поспешил тут же спастись бегством, чтобы затем возглавить против нас орды оборотней. Теперь он наверняка в ставке Коуша, где самым подробным образом доложил все, что знал о нас, и они теперь вынашивают новые планы нашего уничтожения.

От этих мыслей у меня даже мурашки побежали по спине. Своими соображениями мне захотелось поделиться с Вышатой. Однако, глядя на его молчаливое и сосредоточенное лицо, я понял, что делать это пока рано. Да и не все ли нам равно. К тому же какая нам разница, кто такой Ворон, кто такой Коуш и кем был среди нас Рогдай? Мы идем вперед, и это пока самое главное! Мы победители, а Коуш-Ворон и его подручный Рогдай пусть попытаются придумать еще что-нибудь, чтобы нас остановить.

Лес меж тем постепенно менялся, переходя из лиственного в хвойный. Погода тоже становилась все более и более прохладной, и, хотя до настоящих холодов было еще далеко, чувствовалось, что зимой здесь жить не просто. Вечерами мы все больше и больше жались к костру, а Вакула как-то даже мрачно пошутил, что надо было бы содрать с оборотней шкуры, тогда бы уж точно никто не мерз. Шутка, однако, повисла в воздухе. Ее никто не поддержал, ибо вспоминать лишний раз о кровавом истреблении людей-волков никому не хотелось.

В одну из ночей произошла встреча, которую мы уж никак не ждали.

В этот раз на нас напали в самое, казалось бы, неудобное для нечисти время — ранним утром, когда последний сон наиболее сладок и крепок. Помню, с каким трудом я разлепил глаза, услышав крики тревоги.

Нападавших насчитывалось около двух десятков. Это были самые настоящие рыцари, такие, каких я когда-то и где-то видел на картинках. Полностью закованные в отливающую черным металлом броню с опущенными забралами, они величаво восседали на своих тяжелых и таких же, как и всадники, неуязвимых лошадях. Всадники приближались шагом. Затем один из них протрубил в рог, и они прибавили ходу. Длинные копья, увенчанные черными флюгерами, одновременно наклонились вперед. В неторопливом беге коней, в том, как мерно и уверенно качались в своих высоких седлах седоки, чувствовалась мощь и уверенность в своих силах.