Всадник рассвета - [153]

— Я говорила насчет тебя с отцом, и он сказал, что непременно разрешит тебе пользоваться наравне со всеми остальными богами молодильными яблоками, а это значит, что и ты будешь бессмертным и вечно молодым! Бессмертной будет и наша любовь! Скоро уже время сбора яблок и ты получишь по праву принадлежащий тебе плод.

Не знаю почему, но щедрый дар Сварога на меня впечатления не произвел. А вся возня вокруг молодильных яблок напомнила мне ажиотаж вокруг новейших косметических технологий, реклама которых обещает женщинам вторую молодость. В волшебную силу яблок я не слишком-то и поверил.

— Ну а где у вас живая и мертвая вода? — поинтересовался я у Лады и по ее смеху понял, что угадал и здесь.

— Ты такой умный! — говорила она мне, ласкаясь. — Ты настоящий прорицатель, от тебя ничего не может скрыться! Живая и мертвая вода — это тоже собственность Ирия. Другой такой нигде более нет. Родник с мертвой и родник с живой водой бьют неподалеку от дерева деревьев, распределяется вода также с разрешения самого Сварога. Своевольникам же грозит отлучение от Ирия и вечное проклятие! Прошу тебя, обходи и дерево и родники до поры до времени стороной!

— Да мне они пока без надобности! — успокоил я Ладу, хотя, разумеется, любопытно было выяснить, что же это за такая необычная вода.

Почти неделю мы с Ладой были вдвоем и нас совершенно никто не тревожил. Однажды, когда ей пришлось отлучиться по каким-то своим делам, ко мне заявился искуситель Симаргл.

— Ну вот! — обрадованно сказал мне крылатый пес. — Вот и дождались мы с тобой светлого денечка! Давай пошли скорее, у меня уже все готово!

Не скажу, что идти спозаранку пить мне слишком уж хотелось, но и обидеть верного пса я тоже не мог. Пришлось покориться судьбе. Симаргл и вправду приготовился к гулянке на славу. Помимо вина, медовухи и припасенной со старых времен мухоморовки, он украсил стол всевозможными плодами — от персиков до огурчиков, заметно опустошив божественный сад, так что гулянка у нас предстояла весьма достойная.

— Ну давай по первой! — вожделенно потер лапой об лапу Симаргл, и мы наполнили свои чаши.

Где-то после пятой чаши Симаргл рассказал мне печальную историю своей любви к какой-то прекрасной белошерстной сучке из земного селения.

— Это было чисто божественное создание! — рассказывал мне Симаргл. — Разве что крыльев не было! А какая у нее было шерстка! А как нежно и кокетливо она умела гавкнуть, я уж не говорю о ее жемчужных клыках!

— А как звали твою избранницу?

— Жучка! — с придыханием в голосе сообщил мне пес. — Правда, необыкновенное имя?

— Еще какое необыкновенное!

Увы, счастье крылатого пса было коротким. Собачий век на земле недолог, а потому Симаргл быстро овдовел. После Жучки у него было еще немало скоропалительных собачьих романов, но память о своей большой любви он хранил свято.

Вообще мы сидели с Симарглом весьма чинно, и все, вероятно, так бы и закончилось, если бы на нас не набрел бог пьянства и веселья Квасура, у которого на любую выпивку был особый нюх. Увидев нас, Квасура несказанно обрадовался.

— Вот хожу с утра по Ирию тверезый, сам не свой! — радостно хлопал он меня по плечу рукой. — Потом чую: где-то уже гульбанят! А у меня, сами понимаете, на это дело нюх острый, так что давайте наливайте!

Разумеется, мы ему налили, а потом и себе, и не по одной. Затем пели песни. Запевалой был я. Остальные подпевали.

Мертвая змея не шипит, не щебечет мертвый щегол,

Мертвый негр не идет играть в баскетбол!

Начинал я, а Симаргл с Квасурой тотчас разом подхватывали:

Ай-я-я-яй, убили негра, убили негра, гады!

Ай-я-я-яй, суки замочили, суки замочили!

— Какие ты песни душевные знаешь! Так жалостно про этого негра, что даже плакать хочется! — восхищался мною Квасура. — Запиши потом слова!

— О чем речь! — обнимал я его. — Заметано!

Опустошая очередные чарки, мы закусывали нарванной где-то Симарглом разрыв-травой. Знаменитая трава мне очень понравилась, так как по вкусу очень напоминала черемшу, а потому весьма подходила в качестве закуски. Квасура что-то долго и нудно рассказывал мне о ее колдовских качествах, но в памяти моей из всего услышанного тогда совершенно ничего не отложилось. А потом нас вдруг потянуло на подвиги. Не помню уже как получилось, но Квасура вдруг предложил закусывать питие помимо разрыв-травы еще и молодильными яблоками.

— Что мы здесь всякую дрянь жуем! — пьяно воззрился он на нас с Симарглом. — Боги мы или не боги? А ну-ка пошли, нарвем себе яблочек, под мухоморовку лучше закуски не придумаешь!

Я пытался слабо протестовать, говоря, что яблоки вроде как запретные и что в истории был уже один случай, когда Ева поддалась искушению и отведала запретного плода, за что была немедленно выгнана из рая.

— Ну, во-первых, Ева была, как ни есть, простая баба, а мы все ж как-никак боги, да к тому же у нас здесь не рай, а Ирий — наш родной дом, а искушает тебя не какой-то Змей, а сам Квасура, так что не трусь, Посланник, все будет душевно и пристойно! — блистал красноречием вошедший в раж бог веселья.

Прослыть трусом в глазах своих сотрапезников мне не хотелось, а потому мы с песней про ожившего негра дружно двинулись к дереву всех деревьев.