Всадник на спине ветра или О чём умолчал «Алхимик» - [17]

Каждый человек является носителем своей истины, справедливой для его представлений о мире, но в схему другого человека эти истина может и не уложиться. С раннего детства люди накапливают субъективные истины. Подобно птицам, строящим из прутиков гнездо, они конструируют из них образ мира — некую систему представлений, определяющую их мысли и поступки.

Некоторые птицы типа галок или сорок обожают блестящие предметы и тащат в свои гнезда кусочки золотистой фольги или сверкающие крышки от бутылок. Точно так же и человеческие существа, особенно в юности, увлекаются броскими и эффектными формулировками, вроде «молодость знает, в чем смысл жизни» или «чего хочешь ты, того хочет вся Вселенная», бездумно вплетая их в основание своего образа мира. Объявляя их Великими или Абсолютными Истинами, люди формируют на их основе весьма далекие от реальности представления, а потом удивляются, что действия, основанные на этих представлениях, оказываются малоэффективными или вообще не приводят к желаемому результату.

— Подожди, — взмолился Саша. — Все это слишком сложно. Я всего лишь хотел понять, чью мечту исполнял Сантьяго.

— Я расскажу тебе одну историю, — усмехнулся Ли. — Возможно, услышав ее, ты сам отыщешь ответ на свой вопрос.

Это история о философе, который от рождения был слаб, тщедушен и не уверен в себе. Он боялся жизни, а потому не умел наслаждаться ее дарами. Он недоверчиво относился к окружающему миру и, в довершение всего, панически боялся женщин, хотя по ночам мучительно мечтал о близости с ними.

Собственно, поэтому он и стал философом — ведь счастливый человек, как правило, не испытывает потребности объяснять всем и каждому, почему мир устроен так, а не иначе. Тот, кто умеет наслаждаться жизнью, не тратит время на пустые слова.

Страдая от ощущения собственной неполноценности, в глубине души наш философ страстно желал быть могучим покорителем мира. Еще он мечтал повелевать женщинами и с одного взгляда внушать им неодолимую страсть — ведь в жизни они только смеялись над ним.

Выплескивая свои тайные фантазии на бумагу, философ написал книгу о сверхчеловеке, в сравнении с которым обычные люди были не более чем «посмешищем и мучительным позором». Именно таким высшим существом, вознесшимся над простыми смертными, он хотел бы стать. Описывая своего героя, философ мысленно перевоплощался в него, чувствуя себя великим и неотразимым, могучим и уверенным в себе.

Его сверхчеловек никогда не испытывал страха, неуверенности и сомнений. Обладая мощью и железной волей, он с равной легкостью подчинял себе как мужчин, так и женщин.

Книга о сверхчеловеке имела неожиданный успех. Мечта тщедушного философа заразила многих — во все времена люди жаждали превосходства над другими. В конце концов, фантазии философа подхватила горстка фанатиков, рвущихся к неограниченной власти.

Сделав идею о сверхчеловеке национальной идеологией, они провозгласили свою нацию высшей расой и колыбелью «сверхлюдей». Затем они объявили войну соседним странам и принялись безжалостно уничтожать тех, кто, по их мнению, принадлежал к расе низшей. Теперь мечту тщедушного философа о сверхчеловеке воплощала в жизнь целая страна.

Война унесла миллионы жизней, но раса сверхлюдей на земле так и не появилась. Впрочем, в этом нет ничего удивительного. Как я уже говорил, действия, основанные на не отражающих реальность представлениях, редко приводят к желаемому результату.

— Но это неправильно, — взволнованно произнес Саша. — Неправильно, чтобы люди погибали из-за чьей-то мечты. Царь Мелхиседек ведь сказал, что существует одна великая истина: когда ты по-настоящему что-то желаешь, ты достигнешь этого, ведь такое желание зародилось в душе Вселенной. Так неужели Вселенная хотела, чтобы все эти люди погибли из-за мечты тщедушного философа?

— А это уж тебе решать, — развел руками Даос. — Ты ведь у нас специалист по желаниям и Вселенной.

* * *

— Что-то у меня голова закружилась, — пробормотал Саша, вытирая рукой вспотевший лоб.

Разговор с Даосом полностью стерся из его памяти. Осталось только странное ощущение разрыва в восприятии окружающего мира — кажется, и стоит он там, где стоял, и смотрит в том же направлении, что и раньше, но некое неуловимое мгновение как бы выпало из его жизни.

Взгляд скользнул по двору старой цыганки. Вроде, ничего не изменилось. Вороной конь, уставший от привязи, нетерпеливо постукивал копытом. Мелхиседек, развалившись в теньке, лениво почесывал ухо задней лапой.

Голова как-то странно гудела. С чего вдруг у него потемнело в глазах?

— Наверное, это от жары, — подумал юноша. — Сейчас ведь самое пекло — час сиесты, когда люди, укрывшись в прохладе комнат, спят за плотно закрытыми ставнями.

Закинув на холку коня переметные сумы с сокровищами, Саша отвязал Мелхиседека и, взяв его на руки, вскочил в седло.

— И что теперь? — поинтересовался щенок. — Каковы наши планы на ближайшее будущее?

— Мне некому показывать свое искусство, некого дивить плодами своей мудрости, — Саша автоматически процитировал раздумья Сантьяго у подножия египетских пирамид. — Следуя своей Судьбе, я выучился всему, что мне было нужно, и испытал все, о чем мечтал. Теперь я могу вернуться в оазис, жениться на Фатиме и пасти овец.