Всадник без бороды - [4]

Аблай закрыл глаза, чтобы гости не увидели пламени гнева, которое пылало у него внутри.

В юрте стало тихо. Только едва слышно звенело серебро в косах жены Аблая, которая бросилась подбирать черепки чаши. Через несколько мгновений бай открыл глаза и спокойно произнес:

— Седлайте коней. Я сам возглавлю погоню.

Аблай поднялся и направился к выходу из юрты. Несколько жигитов пошли за ним следом.

Гости, оставшись без хозяина, для приличия некоторое время озабоченно молчали, потом оживились, и непринужденный разговор вспыхнул сразу в нескольких местах.

Двое аксакалов заспорили о том, когда Алдар-Косе первый раз встретился с Аблаем.

— Он был еще ребенком, — горячился первый аксакал, — когда сумел высмеять бай-ага!

— Когда бай приказал ему придержать коня? — уточнил второй аксакал.

И оба седобородых захихикали. Да, только будущий Алдар-Косе мог так ответить могучему богачу!

…Однажды Аблай поехал в отдаленный аул. Кони спутников отстали от резвого аблаевского скакуна, бай примчался один. Он соскочил с коня возле юрты старейшины и протянул повод какому-то мальчишке, вертевшемуся тут же:

— Эй, подержи моего коня!

— А он не кусается, бай-ага? — спросил мальчик, пряча руки за спину.

— Нет, нет! — нетерпеливо воскликнул Аблай.

Из юрты вышли женщины, остановились, почтительно приветствуя бая.

— Он, верно, лягается? — снова спросил мальчик, все еще не торопясь взяться за повод.

— Да нет же! — ударил камчой по сапогу Аблай.

— Ну, тогда он сбежит от меня! — вздохнул мальчик.

— Он никуда не сбежит! — вскричал выведенный из себя Аблай. — Держи!

— Зачем же держать клячу, которая не кусается, не лягается и не может сбежать? — невинно глядя в злобные глаза богача, удивился мальчик. — Она и так никуда не денется!

Все, кто слушали этот разговор, зафыркали от смеха, а бай побелел от гнева.

— Вот так и встретились первый раз Аблай и Алдар-Косе, — сказал первый аксакал.

— Нет, нет! — потряс сухой ладошкой второй аксакал. — Впервые они встретились совсем в другой раз… Когда умер любимый конь Аблая.

…Это была знаменитая история, которую знала вся степь.

Лет десять тому назад у Аблая заболел его любимый конь. Жадный бай так близко принял это к сердцу, что чуть-чуть сам не захворал. Не владея собой в гневе, Аблай сказал тем, кто был приставлен к скакуну:

— Знать ничего не хочу о его болезни! Мой конь должен выздороветь! А кто посмеет сказать слово «околел», того я живьем в землю закопаю!

И все, даже самые храбрые, затрепетали. Потому что дни скакуна были сочтены, а слово жестокого Аблая почиталось нерушимым.

Как ни старались слуги спасти коня, ничего не вышло. И в ту минуту, когда он издох, Аблай, словно почуяв смерть любимца, спросил о коне:

— Как он? Лучше ли? Узнайте!

Слуги выбежали из юрты, а назад к баю возвращаться с печальной новостью никто не захотел.

Жигиты и пастухи, коноводы и водовозы толпились возле павшего скакуна и бормотали испуганно:

— Убьет нас бай!

— В землю загонит…

— Погубит… всех погубит…

Тогда к Аблаю смело пошел мальчуган, имя которого ныне все позабыли, потому что вся степь теперь называет его Алдар-Косе.

Толпа затаила дыхание: что-то будет?

В полумраке юрты, как обычно, сидели рядом с баем аксакалы, пили чай, горестно покачивали своими седыми бородами. И услышали старики смелый разговор Алдар-Косе с грозным баем.

— Что с конем? — исступленно каркнул Аблай, даже не разглядев хорошенько, кто вошел в юрту.

— С ним — ничего, — ответил мальчик. — Он такой же, каким был прежде.

Бай рассмотрел, что перед ним почти ребенок, и удивился:

— Ты сам видел его?

— Да, — продолжал мальчик. — Он совсем такой же. Только не ест, не пьет, не открывает глаза, не шевелится.

— Околел! — закричал Аблай. — Он мертв!

— Бай-ага, вы первый сказали это проклятое слово «околел»! — воскликнул мальчик. — Значит, вы должны наказать самого себя!

И Алдар-Косе исчез, словно в воздухе растаял.

Аблай в бессильном гневе посмотрел на стариков, на замерших возле входа жигитов. Слово пришлось нарушить — ведь сам себя бай в землю закапывать не собирался!..

— Нет, нет, — всполошился первый аксакал, — ты неправ, о почтеннейший! Аблай-ага и Алдар-Косе встретились не так…

— Хватит! — поморщился Ергалы-бай. — В воде нет масла, в болтовне — смысла. Вам бы только спорить! Кому какое дело, когда они встретились… Сейчас бай вернется в юрту и спросит, что мы придумали. Как поймать безбородого хитреца? Что вы скажете? У него в степи везде дом… Говорят, у его отца было десять братьев и сестер, да у его матери десять братьев и сестер… Вот почему у него всюду родня.

Аксакалы замолчали и принялись внимательно следить за молодой женой Аблая, которая внесла в юрту большое блюдо с куырдаком — поджаркой из бараньих почек и печени.

Ноздри гостей зашевелились — так аппетитно дымило блюдо с угощением.

— Алдар-Косе трус! — сказал один из гостей, не сводя взора с куырдака. — Если б он был настоящий жигит, он бы не прятался трусливо в степи, а принял бой… Сразился бы с нашими жигитами!

— Да, да, — закивали бородами аксакалы, — верно говоришь.

— И не только трус, а еще и наглец, — молвил Ергалы-бай. — Помните, как он обидел Сансызбая, когда тот приехал к нам с богатыми дарами?