Всадник без бороды - [13]
На тощие хлебные поля казахов совершали набеги тысячные байские табуны; после них вместо нивы оставалась голая земля.
Угонялись стада бедняков — это называлось барымтой. Баи даже особо награждали тех жигитов, которые успевали угнать больше скота у бедняков. Такие жигиты — барымтачи — наводили страх на аулы, ими матери пугали детей, как шайтаном — чертом.
Часто у бедняков отбирались пастбища, выпасы — баи просто забирали себе эти земли и не давали жатакам пасти там свой скот.
А если жатаки объединялись, чтобы защититься от бесправия, то такие непокорные аулы баи сжигали.
— Видно, забыли злодеи о Шойтасе, — все чаще говорили обездоленные казахи. — Нужно послать весть нашему защитнику…
И жигит с перьями филина на шапке — знаком того, что он несет срочное известие, — был отправлен в Дальние горы.
Баи узнали об этом и долго потешались над бедняками:
— Сколько лет прошло. Вашего Шойтаса давно след простыл. Он или за горы ушел или погиб со всеми своими палуанами… Лучше молитесь аллаху — он скорее поможет!
Но посланец бедняков доскакал до Дальних гор. И хотя не видел самого Шойтаса, но встретил там одного из его жигитов.
Долго рассказывал гонец о горе казахов: сколько людей погубили баи, сколько юрт сожгли, сколько скота угнали, сколько полей потравили.
Ничего не сказал горный жигит, вскочил на коня и скрылся в ущелье.
А через несколько дней загорелись юрты богачей.
Пропали лучшие байские табуны: кто-то угнал их в далекие Калмыцкие степи.
Исчезли и те баи, которые особенно лютовали.
Остальных предупредили: если кто-нибудь по-прежнему будет обижать бедных, то и их постигнет кара — погибнет не только сам бай, но и весь его род будет уничтожен.
Вновь на всю степь зазвучал голос Шойтаса:
— Живите в мире! А если я приду к вам, богачи, в следующий раз, то вы все погибнете!
Потом горные жигиты исчезли так же неожиданно, как появились.
Богатеи притихли. Уж очень велико было их разорение, да и страху они натерпелись.
Бедняки вздохнули свободно. Два лета они пасли свои стада без помех, выращивали хлеб, растили детей.
Но, видно, нет ничего на земле живучее зависти, злобы и жадности.
Снова всякими правдами и неправдами богачи стали прибирать бедняков к рукам. Опутали их хитрыми родовыми и племенными законами, обычаями, обрядами.
Бии-судьи держали сторону богачей.
Родовые старшины и аксакалы хитрыми речами заманивали простодушных и честных бедняков в свои сети: вспоминали старые долги, требовали выполнения древних обязательств.
Дальше — больше. Все наглее вели себя баи. Видно, стали забывать о том, что им сказал Шойтас.
Начались новые поборы, налоги, грабежи дневные и ночные.
Начались потравы полей у жатаков, угон скота.
Горели аулы бедняков. Силой у них отбирались луга.
Тех, кто возмущался, закапывали живьем в землю, травили собаками.
Тому, кто поминал Шойтаса, вырывали язык.
— Забудьте об этом разбойнике! — бесновались баи. — Его уже давно шайтан забрал!
Застонал народ.
Тайно собрались старейшины жатаков-бедняков и решили послать гонца в Дальние горы.
Но баи перехватили посланца и убили его.
Поехал второй жигит. И тоже погиб.
Богачи радовались:
— Никто не доберется теперь до Шойтаса! Ни зверь, ни птица! Уж мы-то позаботимся!
Вот тогда-то бедняки надумали послать в Дальние горы самого хитрого и смекалистого человека: Алдар-Косе.
— Он обманет баев и доедет до гор, — сказали старики. — Он наша последняя надежда!
Вот почему всполошились баи и самый богатый из них — Аблай.
Он хорошо понимал: если Алдар-Косе доскачет на своем легконогом Желмае до Шойтаса, то ему, Аблаю, за все его злодейства придет конец.
А если удастся поймать Алдар-Косе и казнить его, то никто больше не осмелится ехать в горы.
Глава четвертая
ЗНАМЕНИТЫЙ ШИК-БЕРМЕС
Дураки все одинаковы, нет
среди них ни старшего, ни младшего.
Казахская пословица
Может, и нашлось бы еще в степи несколько стариков, которые помнили, что настоящее имя Шик-Бермеса — Шигайбай. Но спроси любого казаха, кто такой Шигайбай, — он только руками разведет в ответ. А спроси: «Знаешь Шик-Бермеса?» — любой расскажет, где и когда он ставит свои юрты.
Не было жаднее бая, чем Шигайбай. В конце концов его и прозвали Шик-Бермес — «не дающий капли воды». Даже близкие родичи и те иначе его в разговорах меж собой не называли: Шик-Бермес да Шик-Бермес.
— Точно побывал в гостях у Шик-Бермеса! — говорили казахи, когда чувствовали голод.
— Даже хитрец из хитрецов, сам Алдар-Косе и тот не заставит Шик-Бермеса быть гостеприимным! — шутили бедняки-жатаки.
Жадный бай так часто обижал своих жатаков, что они уже ничему не удивлялись.
Однажды бай до того обнаглел, что обобрал беззащитную вдову Одек, мать четырех детей, — отнял у нее последних овец.
— Проживут твои щенята и без мяса, — сказал Одек Шик-Бермес, когда она пришла просить свою отару назад. — Не ханов растишь, ничего с ними не случится. А у меня расходы. Жигиты часто заезжают ко мне, их угощать нужно. Вот твои овечки и пригодятся, хе-хе… Иди, иди отсюда и молись аллаху — он поможет, накормит!
Алдар-Косе считал, что в меру сил каждый казах должен придерживаться заветов богатыря Шойтаса: всегда помогать бедным и наказывать богатых за беззаконие.
