Всадница без головы - [39]

— Понятно. Откуда ты знаешь столько тонкостей?

— Дома родители об этом говорят.

— Ладно, идем искать главного колобка?

Но именно главное лицо заведения отсутствовало, оно потому и главное, что не торчит в кабинете за компом, а лично руководит процессом приготовления и добывает продукты. Цех находится на окраине города, где аренда дешевле, оттуда привозят продукцию в «Колобок».

* * *

Постучавшись, Аля заглянула в кабинет, где Петя работал над эскизами. Эта комната отличалась от остальных функциональной мебелью и черно-белым цветом (кажется, это любимые цвета хозяина квартиры): многочисленные полые кубы вдоль стен, поставленные друг на друга, выполняли задачи обычных полок. Компьютерный стол загнан в самый темный угол, а рабочий — очень большой, словно стол для раскроя одежды, — возле окна. У противоположной окну стены небольшой диван и три компактных кресла, больше похожих на низкие стулья. Может, интерьер и стильный, а вот насчет уюта и красоты — Аля сомневалась. В данную минуту любителя идеальной чистоты она застала посреди бардака, он просматривал наброски, отшвыривая ненужные листы, которые падали на пол, лежали рисунки и на всех поверхностях.

— К тебе пришли, Петя, — сказала. — Я правильно впустила?

Хотел было он рявкнуть, мол, не смейте мне мешать, все вон отсюда! И даже успел изобразить на лице выражение тигра перед нападением, но вопреки ожиданиям сказал миролюбиво:

— Стефка! Проходи… Рад тебя видеть. Как ты?

— Спасибо, хреновее не бывает.

Разумеется, оба не выказали особой радости по поводу встречи, какая тут радость, когда мать Стефана подло застрелили? Гость поискал, куда бы сесть — а стулья, кресла и диван заняты листами с набросками, Петя сгреб обеими руками рисунки с дивана, кивнув головой, мол, сюда садись. Тот опустился на диван, подложил под шею небольшую подушку, запрокинул голову и прикрыл веки. Петя оседлал стул, поставив его напротив Стефана, и услышал уставший голос:

— Что за девушка меня встретила? Домработница?

— Алика? Нет. Приютил временно.

— Сегодня маму похоронили.

— Прости, я не знал, — огорчился Петя. — Мог бы сообщить.

— Да как-то не подумал… Извини, у меня сейчас все наперекосяк, на поминках даже не пил почему-то, а я далеко не трезвенник. Не волнуйся, народу было много, все, кто работал у мамы, пришли, да и похороны они организовали. А где мамина собачка?

— Колясик? Он… (Не говорить же, что Ник отправился ловить новую покровительницу?) Честно скажу, не знаю, куда смотался — не спрашивал.

— Собачка в поисках хозяйки? — догадался Стефан, открыл глаза и посмотрел на Петю. — В морду ему хочется дать, но не могу, мне он для другого нужен. Представляешь, мать ушла, а он девку привел к нам. Это как называется?

— Бизнес, — охарактеризовал одним словом отношения Ника и его покровительницы Петя. — В этой сфере морально-этические нормы не предусмотрены. Зачем он тебе?

— Хочу знать в подробностях, что происходило той ночью. Раньше не мог об этом говорить, сейчас готов.

Петя смотрел на гостя с искренней жалостью, другом ему Стефан никогда не являлся, но они, конечно, пересекались и были в хороших отношениях. Горе его придавило, вон и вытянутое лицо стало еще худее и сузилось, щеки совсем ввалились, глаза потухли и, главное, налет самоуверенного сноба слетел. И Колясика жалко, ведь не выдержит Стефан и заедет в красивое личико своим музыкальным кулаком, одно утешает — сын Зои Павловны не Геркулес.

— Давай позову Алику? — предложил Петя. — Она в ту ночь с ним…

— Это та девка?! — вскинулся Стефан. — А производит впечатление праведницы.

— Да ладно, не накачивай себя, она-то при чем?

— Зови. — Видя, что Петя не двигается, он пообещал: — Ну, ей лицо я бить не буду, это сто пудов.

— Смотри, слово держи, а то не люблю я этих… страстей из мира animals[1]. К тому же Алика мой гость.

— В фартуке? — усмехнулся Стефан. — Зови, зови.

Альку Петя предупредил, с кем ей предстояло поговорить, и он, наивный, полагал, что это испугает ее, хотя бы напряжет! Ничуть не бывало. Она выключила плиту, детям дала задание нарисовать дом Пети, а также всех, кто живет в нем, и поднялась вместе с ним в кабинет.

Стефан пригласил ее присесть рядом и попросил в подробностях рассказать о расстреле матери, в мельчайших подробностях, разумеется. А что она могла поведать ему нового?

— Вы совсем не видели убийцу? Ну, хоть мизерную примету?

— Я бы сказала об этом следователю, — ответила Аля.

Стефан поставил локти на колени, обхватил голову и застонал:

— Не знаю… Не знаю…

— Что вы не знаете? — забеспокоилась Аля.

— Как найти того, кто убил мою мать.

— Но его же ищет полиция, — резонно заметила Аля.

— Мне это нужно больше, чем полиции! Хочу найти его раньше них и замочить. Пулей в лоб. Как убили мою мать.

Ого, сколько ненависти! Вдруг он схватил ее руку, придвинулся ближе, заглянул в глаза, а у самого взгляд безумца. Аля вся съежилась от этого порыва, а Стефан напирал, как будто главное его желание было — зомбировать девушку:

— Послушайте, Алика! Зрение у человека способно улавливать больше, чем обрабатывает мозг в момент видения. А позже… иногда внезапно… вспышками… короткими… всплывают детали. Иногда снова прячутся в лабиринтах памяти, но их можно достать, надо только постараться восстановить картину, пройти шаг за шагом весь путь. Алика, может быть, вы видели, как качнулась штора или дверь приоткрылась…