Время жить - [6]

Поттеру же Снейп оставил свой дом в Паучьем тупике, а также часть библиотеки, в основном редкие книги по защите от темных искусств. Мне - все остальные книги, собрание артефактов и коллекцию зелий из своей лаборатории.

Потрясающе. И для чего мне эти зелья? У меня были неплохие успехи в классе Снейпа, но я никогда всерьез не рассматривал карьеру зельевара.

Хотя книги и артефакты - вполне неплохое наследство. Снейп был известным книжным червем, и в его хибаре могли оказаться редчайшие фолианты, достойные стать частью библиотеки Малфоев.

Оставалась только одна загвоздка - сам дом принадлежит теперь Поттеру.

- И что, Поттер? - спросил я, когда мы, уладив формальности и подписав нужные документы, покинули кабинет Хоггарта. - Мне теперь нужно спрашивать твоего соизволения для того, чтобы забрать свое наследство?

- Как драматично, да? - усмехнулся мальчик-который-всех-освободил. - Пришли мне сову, когда соберешься, и я подумаю, смогу ли присутствовать в доме Снейпа в это время.

- Я не собираюсь под тебя подстраиваться.

- Придется, - он пожал плечами. - А если попробуешь вломиться в дом без моего разрешения, то я, как сотрудник аврората, могу тебя арестовать.

- Любишь ролевые игры? - ухмыляюсь я, и с удовольствием наблюдаю, как Поттер сначала теряется, а потом понимает смысл сказанного. Лицо национального героя начинает заливать краска.

Никогда бы не подумал, что Поттер, при таком-то количество поклонниц, готовых отдаться за одну его улыбку, настолько стеснителен.

- Еще одно слово, Малфой…

- Не понимаю, что тебя так задело, - пожимаю плечами. - Комплексы?

Мне вдруг становится весело. На мгновение посещает чувство дежавю - кажется, будто я снова в Хогвартсе, курсе на четвертом. О Волдеморте еще ничего толком не слышно, одни противоречивые слухи, жизнь по-прежнему легка и беззаботна, и все проблемы сводятся к тому, чтобы выбрать для Поттера шутку поострее и пообиднее. Это ощущение длится всего несколько секунд и проходит без следа, когда я вспоминаю - не будет больше никакого Хогвартса, так же, как легкой и веселой жизни. Не у тебя, Драко.

Поттера, похоже, ностальгические мысли не посещают. Он старается держать себя в руках, но я вижу, что мне удалось его разозлить - крылья носа раздуваются, зеленые глаза обещают все муки ада, если я продолжу.

Ловлю себя на мысли, что мне, и в самом деле, хочется продолжить. Посмотреть, как он окончательно взбесится и потеряет над собой контроль, может быть, даже выхватит палочку, чтобы кинуть в меня какое-нибудь неприятное заклятье. Или, возможно, смутится или стушуется, покраснеет, как девчонка, которой показали неприличный жест.

Но вместо этого я толкаю дверь и выхожу на улицу, залитую багрянцем осеннего заката.

- Не бери в голову, - кидаю через плечо фразу и достаю палочку. - Я пришлю сову.

Я аппарирую прежде, чем он придумает какой-нибудь остроумный ответ, и только потом вспоминаю, что не знаю адреса. Сначала хочу вернуться, но понимаю, что это будет выглядеть очень глупо, а потом мне в голову приходит отличная мысль, как использовать эту ситуацию в свою пользу.

Домой я вхожу, насвистывая незамысловатую мелодию, и впервые радуюсь тому, что живу один - отец ненавидел, когда я начинал свистеть, и каждый раз выговаривал, что это, по меньшей мере, неприлично.

Забавно, что именно короткая стычка с Поттером оказалась способна поднять настроение. На несколько секунд я снова представляю себе мечущего молнии Поттера, и ловлю себя на мысли, что он очень неплохо выглядит.

И есть в нем что-то такое… незамутненно-непорочное, несмотря на войну и на девушек, которые у него, несомненно, были.

Интересно, сильно бы мне врезал Поттер, если бы узнал, что я гадаю, как бы он смотрелся на черных сатиновых простынях? И, пожалуй, склоняюсь к мысли, что смотрелся бы неплохо.

Впрочем, помимо Поттера, который даже на намек в подобном ключе станет швыряться проклятиями, на свете есть еще достаточное количество привлекательных юношей и девушек.

Так что Мерлин с ним, с Поттером.

Я переоделся, вместо костюма натянул рубашку и джинсы, выпачканные краской, и прошел в кабинет. Если знать пароль и произнести его около одного из шкафов, тот отъедет в сторону, открывая тайный ход. Ничего зловещего или особенного - обычная лестница, ведущая в мансарду. Место, куда никогда не попадет посторонний.

Моя мастерская.

Рисованием я увлекался с детства - оно входило в классическое образование. Отец, правда, был против, называя настолько несерьезное увлечение ребячеством, но мать, боготворящая искусство, охотно поощряла эти занятия.

Когда стало ясно, что игры с Волдемортом зашли слишком далеко, да и потом, когда от привычного мира остались одни осколки, карандаши, кисти и краски стали единственной отдушиной, возвращавшей к жизни.

Только в рисунках, набросках и картинах, я мог выказывать настоящие эмоции.

Правда, когда на меня нашло первое переосмысление всей своей жизни, сразу же после войны, я сжег почти половину своих работ. Невыносимо было осознавать, что трясущийся от страха, трусливый, изворотливый тип, выплескивавший все это на полотна - я. Тот, кто всегда мечтал быть самым сильным, умным, уважаемым.