Время волка - [66]

— Спасибо, — Томас принял предмет одежды с подавляющим чувством. — Мне очень жаль, о твоей семье.

Адриен смеялся.

— Не делай такое растерянное лицо. Такова жизнь, и так далее, господа. Берите то, в чём нуждаетесь, и если это становится бесполезным, как собака, которая хромает, тогда это заменяют. И этот чёртов ублюдок Эрик не станет поступать со мной по-другому.

Только в этот момент Томас понял, что они давно действительно стали чем-то вроде друзей.

— Ну, люди как мы не могут выбирать. Я прыгаю для де Морангьеза, ты для месье Антуана и всех других балбесов. Всегда существует тот, кто командует нами, не так ли?

— Выглядит так, — ответил Томас.

Адриан гладил Думиаса за ухом. Они выглядели не как хозяин и собака, а как близкие знакомые. В голове Томаса мелькнула причудливая картина: Адриен и собака. И мужчина с чёрным, похожим на волка животным, который оставался рядом с ним, и которые по ночам в сумраке могут действовать как единое целое. Мысль была такой сумасшедшей, что он хотел сразу оттолкнуть её от себя. «Но что, если животное на самом деле путешествует вместе с Каухемаром?»

— Адриен? Как ты думаешь, ты можешь приручить любое животное?

— Почему нет?

— Даже неизвестный вид животных? Как ты будешь действовать?

— Также как с собаками Эрика. В основном животные очень похожи друг на друга — кто их кормит, их Бог. Я возьму щенков у собак, когда им несколько недель. Я кормлю их только с руки, кроме того, что они не получают больше ничего от кого-то другого. Так они учатся тому, что я определяю, что и когда они едят. Я также могу позволить им умереть с голоду, и инстинктивно они это знают. Постепенно за каждый кусок я начинаю что-то требовать: определённого поведения, трюк иди сидеть спокойно, только в игре, потом серьёзнее. Через некоторое время для них естественно то, что они мне повинуются. Я не должен давать им каждый раз корм сразу. Так ты можешь обучить их всему, чего хочешь. И я никогда их не бью, я управляю ими только голосом, — он ухмыльнулся. — Почти как с женщинами, как колдовство. Только то, что у собак это получается всегда. Почему вообще ты хочешь это знать?

— Была одна такая мысль, — бормотал Томас.

Адриен ударил его по плечу.

— Ты слишком много думаешь. Ну, пошли! — с этими словами он вышел из конюшни, засунув руки в карманы, и насвистывая весёлую танцевальную мелодию.

***

Чтобы добраться к дороге до Овер, Томас должен был лишь немного спуститься в сторону Ла-Бессер-Сен-Мари, а затем по дороге в сторону Нозейролле и пройти в горы. Но не успел он покинуть замок и пробежать четверть мили, как обнаружил несколько человек, которые собрались на круто спускающемся пастбище возле утёса. Они теснились друг к другу, женщина громко всхлипывала. И даже на расстоянии Томас мог видеть, что кровавый кусок фартука запутался в кустарнике рядом со скалой. Брошенные овцы разбегались врассыпную, когда он с головокружительной скоростью промчался сквозь середину стада. Когда юноша достиг собравшихся, из-за скалы как раз появился священник.

— Бестия? — крикнул Томас. Бледные, растерянные лица обратились к нему.

Священник кивнул.

— Должно быть, это произошло недавно, — сказал он хриплым голосом. — Девочку звали Катарина Англайд, была замечена в деревне ещё два часа назад. Курьер уже в дороге к месье Антуану, и другой побежал к замку.

Томас бросил папку на землю и выдернул оттуда лист бумаги. Он не заботился о том, что священник ему что-то кричал вслед. У скалы юноша перевёл дыхание и с бьющимся сердцем сделал шаг вперёд. Теперь он был рад, что не притронулся к завтраку.

Покойница лежала прислоненной к камню, вполоборота от Томаса. Каждый кусок ткани, который покрывал её тело, был пропитан кровью — и отсутствовала голова. Это было легче переносить, как только он начал рисовать.

Штрих за штрихом художник начал всё то, что до сих пор казалось таким незначительным: клок волос, который лежал рядом с трупом, разорванный рукав, который прилип на правом предплечье, как будто девушка пыталась защитить лицо рукой, край раны на шее. «Поразительно гладкий. И раны над ключицей… «Взгляд упал на прядь белокурых волос. В тот же самый момент он знал, что, наконец-то, нашёл реальное доказательство. Он тщательно еще раз осмотрел каждую отправную точку, его сердце выбивало барабанную дробь в груди. «Что ты сделал Каухемар? И почему?»

Он поднялся и медленно пошёл в гору по каменистому склону. «Оборванные лишайники, как будто кто-то бежал в гору, вдавленный мох». Томас достиг края леса, прошёл между деревьями и повернулся. Это было как сон наяву, с точки зрения взгляда Каухемара, ужасный и в то же время захватывающий. Место, которое только что обрывалось, было недостаточно наклонным, которое теперь проходило ниже на пастбище, превращалось в засаду хищника.

«Низко висящие ветки и ягодники. Между деревьями меня не может никто видеть. Но у меня есть вид на девочку, и я могу ждать. Скала — это хорошая защита. Я могу появиться неожиданно и также быстро отступить — за скалу и потом в лес. В каком направлении я бы убежал?» Он повернулся и последовал за своим инстинктом, позволяя переместиться в другое бытие. Там, где подлесок был густой, Томас пригнулся и ступил на заросшую тропинку.