Время ведьм - [11]

— Харьков, товарищ комиссар! — в дверь заглянула усатая морда проводника. — Может чайку? — в руках его был поднос с янтарным напитком, источающим блаженный аромат.

— Можно, товарищ Лагин! — Петр Васильевич взял чай в блестящем подстаканнике и кивнул, отпуская прислугу. Сложно было перестроиться к новому порядку. Барские замашки еще остались.

Дворкин недовольно поморщился. Отхлебнул чайку, но тот был слишком горячим, отставил в сторону, раздумывая с чего начать поиски браслета. Им удалось в столице найти старую ведьму, для которой жизнь без магии оказалась дороже, чем жизни ее товарок. Она призналась, что еще со времен Хазарского Каганата артефакт хранится в Харькове у Верховной жрицы Ведьминского Ковена, а когда наступало какое-то значимое полнолуние, то татуировку на руке обжигало болью. Испуганная ведьмачка показала свое запястье. Они прибывали в город и устраивали свои дикие шабаши на Лысой горе.

Тьфу ты…Сплюнул Дворкин, вспомнив, как горело мясо ведьмы под благодатным испепеляющим огнем, как корчилась информаторша в муках за все то зло, что сделала людям. Закурил пахитоску, пуская в обшитый дорогой тканью потолок.

С раннего детства он знал, что ведьмы, колдуньи и знахарки — это зло нашего мира, человеческая кара за грехи, крест, который люди вынуждены нести за свои проступки всю свою жизнь — так учила его мать, так говорил отец — обычные крестьяне из Воронежской губернии. А когда поступил в семинарию, получил духовный сан уже перед самым выпуском у него состоялся серьезный разгвоор с епископом:

— Петр, ты достойно провел эти годы в стенах нашего заведения, прекрасно сдал все положенные экзамены и испытания, необходимые служителю церкви, но я вижу, что твоя душа горит огнем ненависти, полна злобы и насилия…

— Я виноват, — склонил голову тогда Дворкин перед епископом, — вы правы, в моей душе нет покоя и смирения, которые так важны для священнослужителя. Иногда я сожалею, что времена инквизиции прошли, столь велико мое желание уничтожить врагов рода человеческого, которые своими соблазнами отдаляют людей от Бога!

В этот момент хитро прищурился, сменив елейную улыбку на серьезный вид, епископ добродушно похлопал Дворкина по плечу, задумчиво прошелся по комнате, спрятав руки за спину.

— А кто тебе сказал, что времена инквизиции прошли, мой дорогой? — вымолвил наконец он после недолгих раздумий.

— Ваше… — вскинулся удивленный Петр. — Ну как же история…Все чему нас учили в семинарии? Инквизиция — ошибка церкви, за которую та до сих пор замаливает свои грехи.

— Как ты еще молод, Петр! — вздохнул тяжело епископ, уставившись в Дворкина своим тяжелым взглядом набрякших век. — Это лишь этап, одна битва в длинной череде сражений с нечестью…которую мы, к сожалению, проиграли… — он низко опустил голову, а потом перекрестился.

— Что вы такое говорите? — расстерялся Петр.

— Много лет церковь борется с разными колдунами, шаманами и прочими демонами в обличии человека. Независимо от конфессий и вероисповедания, Аллаха или Христа, Будды или Яхве — защитники веры уничтожают погань, расплодившуюся по земле, захватившую власть, относящуюся к обычным простым людям, как к инструменту. Люди нашего ордена — это те, кто хочет доказать всем, что человек — хозяин на этой планете!

— Я не могу поверить… — расстерянно пробормотал Дворкин, кусая нижнюю губу.

— Придется поверить, мой дорогой! — улыбнулся ему по-отечески епископ. — Придется, если ты захочешь вступить в наши ряды?

Это прозвучало даже не вопросом, а утверждением. Епископ был уверен, что Петр согласится.

— А что касается инквизиции…Тогда ведьмам удалось победить, убедить всех, что мы сошли с ума! Но сегодня это уже не повторится!

— Епископ! — Петр пал на колени перед священнослужителем и перекрестился. — Это все очень похоже на прекрасный сон, всего лишь сон… Но я согласен!

— Вот и хорошо, мой дорогой…Первое твое задание будет…

Заскрипели тормоза. Поезд легонько качнуло. Почти полный стакан чая расплескался по белоснежной скатерти. Дворкин очнулся от своих воспоминаний юности, встряхнув головой, отгоняя наваждение, которое, как известно от лукавого.

Сегодня мир менялся. Проходил коренной перелом в миросознании, мироощущении человека. Инквизиция захватила власть, пусть только пока в Российской империи, на одной шестой части суши, но на ней не должно остаться ни одной ведьмы или чародейки, владеющей ворожбой, а Дворкин ради этого не пожалеет ничего.

— Товарищ комиссар, Харьков! Прибыли… — Лагин опять заглянул в купе, заискивающе улыбаясь.

— Спасибо, товарищ! — поблагодарил его Дворкин. Накинул куртку, проверил оружие в кобуре. Несколько раз крутнул барабан, определяя наличие патронов с серебрянными насечками. Все на месте…

— Кажется вас встречают… — заметил проводник, кивнув на запорошенное окно вагона.

На перроне толпились несколько крепких парней в черных кожаных куртках с револьверами за поясом. Небольшой грузовичок пыхтел чуть поодал, вокруг него толпились солдаты. Курили, смеялись, вяло переругивались от безделья. Епископ обещал, что его будут встречать — представители местного ЦК.

Дворкин легко выпрыгнул из вагона, игнорируя подножки, тягуче заскрипела кожа на его форменной куртке.