Время украшать колодцы - [10]

— Нет, Тинклер, все бесполезно! — бормотал он. — Я не гожусь для переговоров. Вам придется снова сходить туда и извиниться. Как я могу в чем — то убеждать священника? Я ведь не верю в его Бога! А из — за этого могу невольно и оскорбить его…

— Нет, сэр, что вы!

— А что? — Эрнест сердито воззрился на Тинклера. — Вы ведь прекрасно знаете, Тинклер, что я, черт возьми, гроша ломаного не дам за его дурацкие фокусы в церкви!

— Знаю, сэр. Но, судя по тому, что произошло сегодня, я уверен, что вам бы очень хотелось сохранить некоторые старинные обычаи. Как и мистеру Поллоку, между прочим.

— Но мистер Стоддард сказал…

— Он, видимо, ошибается. Когда я был у мистера Поллока, то позволил себе упомянуть об этом в присутствии миссис Кейл, его домоправительницы. Она ведь местная. Очень любезная дама, смею заметить! Так вот, по ее словам, если бы все зависело только от мистера Поллока, то никаких препятствий для возрождения обряда не возникло бы.

Медленно и как — то вяло слова Тинклера проникали в душу Эрнеста. Наконец он сказал:

— То есть моя дорогая тетушка в очередной раз оказалась той самой ложкой дегтя в бочке с медом?

— Похоже на то, сэр.

— Хм… — Эрнест посмотрел в сторону дома, на задернутые занавесками окна тетушкиной спальни. — В таком случае… Хорошо, Тинклер. Постараюсь держаться как можно смелее и увереннее. Но вы тоже со мной пойдете. И как следует выспросите обо всем миссис — как вы сказали? Кейл? Да, миссис Кейл. И если я все испорчу, то, возможно, вам в следующий раз удастся найти более удачный подход к священнику.

Эрнест отвернулся от теткиного дома и посмотрел на деревенские дома, утопавшие в зелени.

— По — моему, это вполне приличные люди! — пробормотал он негромко, словно размышляя. — И мне бы не хотелось, чтобы у них были из — за меня неприятности…

— Добрый день, мистер Пик, — приветствовал его священник. На носу у него сидели очки, лицо было изборождено глубокими морщинами; двигался он немного скованно из — за застарелого артрита, однако его голос звучал вполне твердо. — Очень рад, что вы смогли нас навестить. Прощу вас, садитесь.

Эрнест неловко сел на предложенный ему стул. Стол был накрыт в тенистой беседке, и мисс Поллок, улыбаясь, спросила, какой чай он предпочитает — индийский или китайский? — и подала ему блюдо с печеньем и маленькими бутербродиками с рыбным паштетом.

Впрочем, улыбка ее отчего — то показалась Эрнесту вымученной, и его снова одолели сомнения. Еще на подходе к дому священника он почувствовал, что нервы опять изменяют ему, и хотел было повернуть назад, но Тинклер сделал вид, что его не слышит, и даже не обернулся; пришлось взять себя в руки и догнать его.

— Нет, вы просто представить себе не можете, как я рад вашему визиту! — воскликнул старый священник, вытирая губы большой белой салфеткой. — Я… видите ли… мне давно хотелось побеседовать с вами.

«Интересно, на какую тему?» — подумал Эрнест и внутренне весь напрягся.

Неужели и здесь его будут упрекать за то, что он не ходит в церковь? В таком случае, разумеется, лучшая форма защиты — это нападение. И он решил начать первым:

— Вы знаете, падре, — в армии «падре» было расхожим словечком, обозначавшим капеллана, и сорвалось с его языка машинально, — мне ведь тоже очень хотелось кое — что обсудить с вами. Очевидно, деревенские жители…

Однако договорить он не успел: в разговор вмешалась мисс Поллок; глаза ее смотрели встревоженно.

— Если не возражаете, мистер Пик, — тихо заметила она, — пусть сперва дедушка выскажет свои соображения. Кстати, они касаются вашей тетушки.

— Да, конечно… — пробормотал Эрнест. — Простите!

— Что? Как вы сказали? — переспросил старик, поднося к уху ладонь. — Боюсь, в последнее время я стал неважно слышать.

Не обращая на деда внимания, мисс Поллок продолжала уже сердито:

— Вы уже слышали, что она теперь надумала?

Это звучало тревожно, но Эрнест покачал головой:

— Боюсь, что еще нет, мисс Поллок. Если честно, я в последнее время стараюсь с ней не встречаться.

— Это же просто стыд и позор! — Мисс Поллок даже ногой под столом топнула.

Дед успокоительным жестом похлопал ее по руке, но она сбросила его руку и воскликнула:

— Прости, дедушка, но молчать ты меня не заставишь! То, что она собирается сделать, это… это не по — христиански!

Старик вздохнул.

— Да, это как минимум немилосердно, должен признаться… Но мистер Пик, похоже, не понимает, о чем мы, собственно, говорим, дорогая. Не правда ли, мистер Пик?

Девушка резко повернулась к Эрнесту:

— Вы слышали о смерти несчастного Джорджа Гибсона?

— Да, конечно.

— Вы знаете, что он работал в поместье вашей тетушки? Хотя, если честно, работник он был никакой — он ведь газами был отравлен…

Эрнест молча кивнул: это ему тоже было известно.

— А вы знаете, что Гибсон оставил жену и троих детей?

Он снова кивнул.

— Ну так вот: сэр Родрик в своем завещании специально указал, что Гибсон может жить в своем домишке до конца дней своих, потому что был ранен на войне. А теперь, когда Гибсон умер, ваша тетя собирается вышвырнуть его несчастную вдову с детьми на улицу! И сегодня она сообщила об этом миссис Гибсон, дав им всего одну неделю на сборы.