Время твари. Том 1 - [78]

— Вы слышали всё, воины, — говорил Дужан. — Ратник гарнизона замка Орлиное Гнездо, носивший имя Бран, достоин смерти по древнему закону Серых Камней. Так решил его господин. Найдется кто-то, кто имеет, что сказать еще?

Эрл прикусил губу и окинул взглядом воинов, ища хотя бы одного, кто бы возмутился жестокости приговора. Воины молчали. И в этом молчании читалось суровое понимание необходимости того, что вот-вот случится. Ни жалости не увидел юноша на лицах воинов Серых Камней, ни сочувствия обреченному. Воинам приговор был ясен. Никто из них не собирался его оспорить.

И Эрл не стал ничего говорить, подавив порыв вскочить на ноги.

Молодой воин был повинен в том, что ослушался в бою приказа своего командира. Во все времена во всех армиях такое преступление каралось беспощадно, но ведь этот случай — по мнению Эрла — заслуживал особого рассмотрения. Если бы воин не ослушался приказа, его отряд был бы наверняка уничтожен. Воин, вопреки воле своего командира, вступил в схватку и спас отряд. Но воин не имел права рисковать собственной жизнью, потому что от того, останется ли он в живых, зависело слишком многое. Жизнь воина не принадлежала ему, и, распорядившись ею по своему усмотрению, он поставил под удар жизни многих и многих…

Все это Эрл понимал. Понимал еще и то, что подобными казнями век от века поддерживалась жесткая воинская дисциплина — по одной лишь этой причине приговоренный не должен был иметь шанса избежать смерти. Но все же… Если разум юноши соглашался с приговором, то душа говорила твердое «нет». И еще смутная мысль терзала горного рыцаря. И как только герцог Дужан, не дождавшись от собравшихся во дворе ни слова, проговорил: «Да будет так», — эта мысль обрела для Эрла вполне определенные очертания.

«Брат Кай не стал бы колебаться и сидеть на заднице, если бы почувствовал в этой ситуации какую-то… неправильность, — так отобразилась мысль в сознании Эрла. — Он бы спокойно поднялся и сказал все, что думает. И сделал то, что считает верным. И никто не смог бы его остановить. А я…»

Вот что заставило Эрла встать на ноги. Он вдруг осознал, что должен — просто обязан спасти жизнь обреченному. Он сделает это — непонятно еще как, но сделает! Только потому, что брат Кай не побоялся бы поступить так.

Трагган, Боргард и Дужан посмотрели на него удивленно. А затем и воины во дворе обратили к нему лица.

— Говори, сэр Эрл, если имеешь, что сказать, — произнес Дужан. — Но хочу предупредить тебя… если ты запамятовал наши законы: казнь состоится в любом случае. Ничто не сможет ее предотвратить или отсрочить. Лишив сейчас жизни одного воина, мы спасем в будущем жизни сотен и сотен.

Дужан говорил с рыцарем холодно и сурово. Точно так, как говорил с ним два часа назад, на военном совете, куда Эрла пригласили, как понял сам юноша, исключительно из приличий. А не для того, чтобы выслушать его предложения и мнения.

Тот совет состоялся всего через несколько часов после того, как люди Дужана и Траггана доставили в замок Полночная Звезда Боргарда и четверых его ратников, выживших после нападения огров. Боргард был еще очень слаб и говорил сухо, не раскрашивая голос интонациями даже в самых тяжелых моментах повествования.

— …Только один маг говорил, другие молчали, — рассказывал граф. — Этот поганец обращался ко мне безо всякого уважения, будто к простолюдину. Остальные четверо стояли прямо за ним, близко друг к другу, словно собирались вот-вот взяться за руки. А два десятка ратников в кольчугах искусной работы выстроились поодаль. И, будто не замечая воинов моего гарнизона, оглядывались вокруг, как хозяева!..

Боргард сидел во главе большого стола, на котором громоздились закуски и кубки с вином. Трагган и Дужан разместились поближе к графу, по обе стороны стола, и Эрлу (его привел баронский ратник позже остальных) пришлось усесться немного дальше.

— Прямо из воздуха он вынул свиток и прочитал его мне, — вел дальше рассказ Боргард. — Если бы я слышал то, что он прочитал, впервые… я бы не сдержался и набросился на него немедленно — прежде, чем он успел оторвать глаза от свитка.

Щеки Эрла вспыхнули от гнева, когда он услышал, что Константин поспешил короновать себя и что коронация, судя по всему, прошла без запинки. Никто из знати центральной части Гаэлона не посмел воспротивиться установлению беззаконной власти мага-узурпатора. Трагган и Дужан смотрели на Боргарда, их лиц юноша не мог видеть.

— Когда он сказал мне, что я должен уплатить особый налог за то, что не побежал сломя голову присягать этой твари сразу, как пришло известие о коронации, я, признаться, оторопел от такой неслыханной наглости, — говорил граф. — А маг оставался спокоен. Он чувствовал за собой могучую силу… которую я испытал вскорости на своей шкуре… Он пришел, чтобы унизить, напугать и сломать. Он не ждал от меня согласия, он ждал от меня противодействия. Он потребовал ответа, и я потянулся за мечом. Тогда маг отступил к четверым своим собратьям; они взялись за руки и одновременно выкрикнули мерзкое заклинание. Черные знаки на их лбах вспыхнули темным пламенем… Не спрашивайте меня, как такое возможно, я все равно не смогу объяснить. И тут же с небес снизошел смертоносный огонь!..