Время туманов - [8]

— До семи, — подсказал «хмурый».

Бритый паренек сник.

— У меня к вам предложение. — Яковлев с заметным сочувствием во взгляде посмотрел на «джентльмена удачи». — Поймите меня правильно… я не могу считать вас преступником, молодой человек. Да, не удивляйтесь. Не оправдывая вашего скверного поступка, я, однако, в состоянии понять, что такое не есть несколько дней. Вы поступили нехорошо… но с вами поступили не в пример хуже, чем вы того заслуживали. Соответственно, я даю вам возможность исправить ваше не столь значительное преступление таким же небольшим взысканием. Вы поработаете здесь некоторое время, поможете на кухне, потаскаете кирпичи… ну, скажем, месяц-другой. После чего я оформлю на вас особые оправдательные документы. Взаперти вас держать, конечно, не станут, но… пытаться бежать не советую. Ребята, что охраняют это место, настоящие профессионалы своего дела, так что вы не убежите от ворот дальше, чем на тридцать метров. Вам все понятно, уважаемый?

— Да чё… нормаль. Это не шесть лет на нарах, я же не тупой, понимаю. А если жрать давать будете так же ништячно, как вчера, то я чё, дебил отсюда валить?

— Э-э… еще одно. За эти два месяца после работы будете читать… вот эти книги. Обязательно. — Академик нацарапал несколько названий на листке. — Перед выходом я вам устрою экзамен по прочитанному материалу. Не сдадите — оставлю еще на два месяца работ. Ясно?

— Дык…

— Значит, с этим мы закончили… Владислав, можете увести… кгм… задержанного.

— А с этим?..

— Нет, вы точно можете идти. — Яковлев утвердительно кивнул. — Ваша помощь в этом вопросе мне уже не понадобится.

«Хмурый» и Всхлип вышли за дверь, а Яковлев начал молча листать бумаги в следующей папке.

— Здравствуйте, Гавриил, — с легкой улыбкой поклонился Семен, и академик крепко пожал протянутую руку.

— Приветствую, Серый. Присаживайся, поговорим немного. Тут, видишь ли, написали про тебя столько бреда вот в этой папке… Владик на самом деле парень-то очень неглупый и как специалист грамотный, проколов почти не допускает. Единственное, слишком уж поклоняется всяким инструкциям и правилам в ущерб разумному. Впрочем, про тебя он тут такого накалякал, что, право, я и не знаю, откуда мой помощник по кадрам насобирал таких легенд.

— Каких же?

— Что Серый выдохся полностью, перегорел и живет тихой мышью где-то на отшибе. Что можно было его и не забирать из СИЗО, так как от Всхлипа толку будет намного больше, чем от «горелого» сталкера. Что… цитирую… «никто и зовут никак», представляешь?

— У вас на самом деле хороший помощник, проф. Он все правильно сказал — я действительно горелый. Окурок. — Шелихов даже немного улыбнулся, удивившись тому, как легко и просто дались ему эти слова. — Я отходил свое в Зону, крутые горки сивку укатали до полного хлама. Перегорел. Больше не могу. Просто погибну через пять шагов. Ты же в курсе, наука, как Зона сталкера ломать умеет и что из человека на выходе получается.

— Вот как… надо же. — Яковлев встал, подошел к окну и долго смотрел в небо. — А не похож ты на сломанного человека, Серый. Я ведь тебя знаю, не так ты прост, как кажешься. Это для всех ты по краешку Зоны ходил да разную бижутерию подбирал, однако были, точно были у тебя серьезные, крепкие выходы. Я ведь с одним опытнейшим товарищем до Припяти дошел, не без потерь, кстати, и проводник наш там сгинул. А потом в городе ты нас встретил и вывел, и еще я в курсе, что «черный хрусталь» именно ты ученым принес. И за три года, считай, ни царапины ты не получил. Специально очень интересовался вашей персоной, жаль только, что ты потом с нами работать отказался. Очень жаль, сталкер.

— Не люблю я рисковать, проф, сами знаете. На рожон несколько раз, пусть и удачно, слазил, а больше судьбу испытывать ни к чему. Зона и по мелочевке кормила меня неплохо, на хлеб с салом да на патроны хватало, а большего мне и даром было не нужно. Большее — всегда лишнее.

Яковлев хмыкнул, пожал плечами.

— Знаешь, друг мой, а ведь ты мог бы стать и в самом деле неплохим сотрудником, если б не эти твои… запросы, точнее, отсутствие оных. И все-таки почему ты почти всю свою Зону по краешку ходил и хлам собирал? Ведь начинал ты уже как опытный, а закончил, прости, как зеленый новичок.

— Говорю же, наука, что мне хватало. В курсе ты или нет, но у всех дельных бродяг имеется что-то вроде особого датчика на зонные пакости — интуиция там, особое шестое или там седьмое чувство, а вот у меня его нет, хоть тресни. В том, что выжил в нескольких опасных рейдах, так просто, считаю, повезло мне, бывает такое, что сталкеру изредка везет. Но только изредка, проф. Удачу даже один раз опасно испытывать, а уж рисковать раз за разом — это, не в обиду сказано, для дураков. Не верю я в счастливую судьбу или несчастливую просто потому, что знаю: нет судьбы, есть только случай. Кто этого не понял — до сих пор в Зоне лежит, костями светит, а я, как видишь, живой, и руки-ноги на месте.

Серый откинулся на спинку стула, сжал кулак и начал по очереди отгибать пальцы.

— Смотри, проф. Первое — по краю да по спокойным местам особо дорогого ничего не попадалось, сам сказал, один хлам, мелочь. И не только я и ты про это знаем, а все, кто в Зоне живет. И потому Серого грабить и убивать неинтересно — нет у него в рюкзаке никаких вкусных штук, на старый автомат да комбез-самоделку ни один мародер не позарится. Второе — серьезного зверья по моим знакомым, хоженым местам почти не бывает, а уж от мелочи я и своим стареньким автоматом отмахаюсь. Третье — хоженые места, знакомые, край Зоны — большая редкость встретить там особо паскудную аномалию. Очень большая редкость, факт. А те, что есть, я и слышу, и вижу без всякой там чертовщины вроде сталкерского чутья, которое еще и не факт, что существует. Четвертое — знаю я уже, чего от этих мелких, дешевых, но зато знакомых до боли штуковин ожидать, что ни одна из них меня не убьет, не облучит и не поломает.