Время шаманов - [32]

─ Логика верная, – согласился Колчанов. – Когда гонят в шею «Давай! Давай!», нет возможности подумать, никакие средства не спасут, только во вред.

─ Плюс к вышесказанному имеем свою местную историю, тянущуюся с конца сороковых годов, целый набор еще толком не проявленных межличностных конфликтов, ритуальные действия, все ли вспомнил? Поэтому, даже если согласиться с тем, что кто-то из верхушки проекта Тенгри дает деньги – это путь к выявлению спонсора и не больше….

─ Но и не меньше! – Подхватил майор. – Спонсор, покровитель, Чакраватин, в конце концов, вот что мне нужно.

─ А бубен украденный вам больше не нужен?

─ И бубен нужен. Только уже не сам по себе, а со всеми причинами и событиями, которые сплелись вокруг него.

─ Охотничий азарт, в раж вошли?

─ Что ж, пусть азарт, я не спорю. Значит, какому-то там приблудившемуся Чакраватину в азарт войти можно, а майору со стажем нет? – Колчанов поднялся из кресла и заходи по комнате. – Кстати, Виктор Игоревич, давайте все же просвещать меня по этому Чакраватину. Он как-то соотносится с Тенгри?

─ И да, и нет. Я позволю себе небольшое отступление. Начну чуть-чуть издалека, чтобы подвести вас к целостному пониманию вопроса, – Кторов уже крутил в руках любимую трубочку. – Буддизм разделяется на три течения: хинаяну (малая колесница) распространена в Шри-Ланке и некоторых странах Юго-Восточной Азии; махаяна (большая колесница) охватывает преимущественно Индию и Китай; ваджраяна (алмазная колесница) – это, прежде всего, Тибет. В Монголию, Бурятию, Туву, к калмыкам, ряду народов Дальнего Востока буддизм приходит как ламаизм, результат некоторого синтеза махаяны и ваджраяны, который в 15 веке создается на Тибете сектой гелукпа. К монголам и калмыкам ламаизм добирается в конце 16 века, к бурятам в 18 веке. При этом активно включались все местные боги и культы. Поэтому буддизм очень неоднообразен, так как собрал в себя разные традиции и культуры, ничего не отрицая и не отбрасывая.

Вот и тунгусский шаман, и Тенгри, и Чакраватин как бы ягоды одного великого азиатского буддийского мифологического пространства. Но! – Кторов со значением поглядел на внимающего майора. – Понятие Чакраватин является случайным в этом ряду. Буддизм мифологизируя мир говорит о четырех основных землях разделенных великими водами. Так вот мы с вами проживаем в северной стране – Уттарапуру, а Чакраватины могут появляться на свет только в южной стране – Джамбудвипе, которая отождествляется с Индией. Кстати, будды появляются тоже только там. То есть Чакраватин понятие классического, южного буддизма и совершенно неупотребимо и неизвестно в ламаизме.

─ Проще говоря, – вставил реплику Колчанов, – шаману Чакраватин побоку!

─ Ну…, можно сказать и так.

─ Что же все это может означать? Вывод какой?

─ Полагаю, что незнакомец, отождествляющий себя с Чакраватином, бывал в Индии, причем неоднократно. Более того, он, по идее, воспринял идеи некоторой узкой религиозной секты, коих в буддизме, а тем более в Индии неисчислимое множество. Эта секта может в апокалиптических ожиданиях требовать одновременное появление будд и чакраватинов в период одной кальпы, то есть мифических миллионов лет. С другой стороны, если он подвержен влиянию ламаизма, то для него тут нет никакого противоречия, потому, что монгольский и северный ламаизм очень либерально относится к появлению на свет великих царей-воителей, которые порождены силой Тенгри, например, Чингиз-хан, а Тенгри порождено Буддой. И всё же, шаман и Чакраватин разные вещи.

─ У меня голова пошла кругом, – взмолился Колчанов. – Что еще и индуса искать?

─ Ну почему индуса? Я ж не сказал, что он индус. Возможно долгое проживание или частые поездки в Индию. Если это в итоге не продукт бреда начитавшегося идиота!

─ Всё! Хватит по этому вопросу. Всё! – Разволновался Колчанов. – Мне уже сниться начинают шаманы с бубнами, грызущие собачьи кости.

─ Я же сказал вам, что в таком проекте может участвовать немало неадекватных, экстравагантных в ментальном смысле людей. Вот и ищите таких.

─ Понял, понял, – махнул рукой майор и плюхнулся в кресло. – Скажите, Виктор Игоревич, а как вам эти меняющиеся лица Чакраватина, который приходил к Рекунову, есть объяснения?

─ Попробую. Все шаманы прекрасные факиры, фокусники. Без этого в их профессии никак нельзя. Постоянно доказывать свое запредельное могущество – это для них если не обыденное занятие, то все же очень частое. Все европейские исследователи Востока, так или иначе, оказывались в плену удивления и очарования этими фокусами. Мастерство древнейших времен передается по наследству от учителя к ученику. В нашем случае был порошок в чаше с молоком, возможно, сильный галлюциноген, так же не исключаю гипноз. В комплексе получается чудо.

─ Он эти штучки и к нам может применить?

─ А вот наступите на хвост – увидите все его мастерство!

─ Ой, ли, где тот хвост?

─ Наступите, наступите. Я почему-то в вас нисколечки не сомневаюсь.

─ Отчего же такое доверие?

─ Уверен я, Михаил Иванович, что если человек вашей профессии способен ради понимания сути дела терпеть мои длинные лекции, то значит характер у него упертый, голова работает, а воля… не буду вас захваливать, – остановил себя Кторов.